Брестский мир и гибель Черноморского флота

Весной 1917 г. офицеры оказали значительное влияние на деятельность комитетов, сохраняли возможность командования подчиненными. Участие их в работе указанных учреждений в большинстве случаев стало продолжением служебной деятельности. Правда, выборные органы постепенно расширяли сферу своей компетенции, неуклонно снижалось влияние офицеров. Была введена выборность комсостава. Характерным явлением в обстановке на Черноморском флоте стали конфликты между нижними чинами и командирами. Истоки этого явления можно найти как в предшествующей истории вооруженных сил (социальное неравенство офицера и матроса, грубость со стороны командного состава), так и в конкретной ситуации на флоте 1917 г.: борьба офицеров за сохранение дисциплины, конфликт командования с выборными органами, месть со стороны нижних чинов за ранее наложенные взыскания, подозрения в контрреволюционности и др.[146]

Судя по заявлениям А. В. Колчака на допросе в 1920 г., положение начало меняться в апреле 1917 г. – вместе с приездом на Черноморский флот депутаций с Балтийского флота[147]. Адмирал Колчак констатировал, что на Черноморский флот «хлынула масса самых подозрительных и неопределенных типов, началось ведение совершенно определенной пропаганды, направленной к развалу флота, начали обвинять офицеров в империализме, в обслуживании интересов буржуазии»[148]

. О том же написал в своих воспоминаниях морской офицер Н. А. Монастырев. По его свидетельству, «на базах Черноморского флота появились подстрекатели и убийцы, прибывшие с Балтики (революционные матросы – большевистские агитаторы-пораженцы. – С.В.). Они яростно и открыто начали агитировать против адмирала Колчака и вообще против офицеров как таковых. “Почему вы еще терпите офицеров – этих врагов народа, которые ради собственной выгоды стремятся затянуть братоубийственную войну? Они всегда были опорой трона, а потому являются злейшими врагами революции! Не верьте им! Посмотрите, чего мы достигли на Балтике, перерезав этих гадов! Хватит войны! Немцы – это наши друзья, и мы хотим жить с ними в мире. Да здравствует всеобщая свобода! Мы, большевики, укажем вам правильный [курс]!” Результаты подобной агитации не замедлили сказаться. На офицеров действительно стали смотреть как на врагов государства»

[149]. А. И. Верховский, воспоминания которого носят неизгладимый отпечаток самоцензуры и цензуры, ограничился лишенной подробностей констатацией того факта, что контр-адмирал «был бессилен, окруженный только своими офицерами»[150]

. Впрочем, положение А. В. Колчака несколько скрашивало то обстоятельство, что «массовую базу» ему создавали эсеры: «Живые и энергичные агитаторы сновали по кораблям, превознося и военные таланты адмирала, и его преданность революции»[151].

А. В. Колчак свидетельствовал в 1920 г.: «…рабочие Черноморского флота стояли, если так можно выразиться, выше команд в смысле дисциплины, порядка и организованности. Я прямо докладывал правительству и приписывал улаживание конфликтов спокойствию, внесенному со стороны рабочих и их органов. Когда под влиянием пропаганды Совет матросских депутатов поднимал вопрос о том, что надо требовать ликвидации войны и так далее, рабочие приходили […] и вносили известное успокоение своим трезвым, спокойным отношениям ко всем событиям. В половине апреля мне стало ясно, что если дело пойдет таким образом, то, несомненно, оно кончится тем же, чем и в Балтийском флоте, т. е. полным развалом и невозможностью дальше продолжать войну»[152].