Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии

Интересно, что главной целью предлагаемых мероприятий Ленин выставил… повышение обороноспособности России! Вчитаемся: «Все описанные нами меры борьбы с катастрофой чрезвычайно усилили бы… обороноспособность или, говоря иначе, военную мощь страны… Если бы… эсеры и меньшевики осуществили в апреле переход власти к Советам… то Россия была бы теперь страной в полном экономическом преобразовании, с землей у крестьян, с национализацией банков, т.е. была бы постольку (а это крайне важные экономические базы современной жизни) выше всех остальных капиталистических стран. Обороноспособность, военная мощь страны с национализацией банков выше, чем страны с банками, остающимися в частных руках. Военная мощь крестьянской страны, с землей в руках крестьянских комитетов, выше, чем страны с помещичьим землевладением»^{151}

.

Не правда ли, странные рассуждения для «немецкого шпиона»? Зачем Ленину было бы заботиться об усилении военной мощи России, если бы он, как нас пытаются уверить, готовил капитуляцию России перед своим «спонсором» — кайзеровской Германией? Уже из одного этого ясно, что перспектива продолжения войны не только рассматривалась в то время Лениным как вариант — она была очевидна, ибо с большой вероятностью вытекала из логики событий.

В самом деле, можно ли было гарантировать, что предложение всеобщего мира революционной Россией немедленно вызовет благожелательный отклик во всех воюющих странах? Будучи прагматиком, Ленин должен был четко усвоить древнюю римскую истину: «Хочешь мира — готовься к войне!» Во многих выступлениях и работах Ленина в 1917 г. красной нитью проходит осознание перспективы революционной войны. Причем это могла быть война не только с противниками, но и с (пока еще) союзниками России.

В выступлении по вопросу об отношении к мировой войне на 1-м съезде Советов (9 июня 1917 г.) Ленин прямо указал на угрозу ведения «английскими империалистами» войны против революционной России (при этом, правда, «наше положение таково, что революционная война нам может грозить, но не обязательно состоится»). Там же он призывал: «Никакого мира с немецкими капиталистами и никакого союза с англичанами и французами!»^{152}

А в сентябре, как мы уже видели, Ленин рассматривал мир между Антантой и Германией, направленный против России, как опасную перспективу самого ближайшего будущего. При всех неточностях в деталях реально совершившегося, это еще один безошибочный стратегический прогноз Ленина, на сей раз — о вооруженном вмешательстве стран Антанты в русскую революцию.

В предвидении не только продолжения идущей войны, но и ее эскалации в войну новую — революционной России против фронта империалистов всего мира — Ленин озабочен вопросами сохранения военно-экономической мощи России. Это сохранение ему видится только на путях равномерного распределения военных тягот по всем классам общества прямо (а не обратно, как при обычных буржуазных правительствах) пропорционально финансовому положению этих классов. Такое распределение под силу осуществить революционно-демократической диктатуре, которая, однако, еще не есть диктатура пролетариата, а вводимый ею при этом строй еще не является социализмом.

Спрашивается, зачем было бы задаваться всеми этими вопросами человеку, который якобы стремился только к тому, чтобы «сдать» Россию кайзеру? Ответ очевиден: Ленин ничьим «агентом», разумеется, не был, вдобавок в своем отношении к идущей войне и перспективам ее расширения стремился руководствоваться общенародными интересами. Он осознавал, что в том положении, в каком очутилась Россия, необходимы радикальные меры, чтобы придать войне действительно общенародный характер. Отсюда — частые ссылки на пример Великой французской революции. «Весь народ и в особенности массы, т.е. угнетенные классы, были охвачены безграничным революционным энтузиазмом; войну все считали справедливой, оборонительной, и она была на деле таковой». Одно замечание Ленина глубоко вскрывает причины банкротства политики имущих классов России в условиях Отечественной войны: «Нельзя сделать страну обороноспособной без величайшего героизма народа, осуществляющего смело, решительно великие экономические преобразования»^{153}.