Бретонская колдунья (сборник)

«Ну вот, все насмарку! – думала Жанна, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. – Про баронессу узнать не удалось, два придурка именно здесь сцепились насмерть. Вот подлец этот Филипп! Нашел место, где правду резать! Такое застолье испортил! Что он, что Жан – одного поля ягоды. Поэтому и дружки! Надо к нему на пирушку попасть и тоже какую-нибудь гадость сделать! А может, и к лучшему все? Теперь оскорбленный Балдуин не будет хоть своими визитами тоску наводить…»

Из зала пришла Аньес и принесла забытую кем-то книгу.

– А-а… Это миссал[46] господина Дюбуа! – глянув на нее, сказала Жанна. – Жаккетта, отнеси ему завтра!

Угли потрескивали, рождая волну тепла.

Боль прошла, и Жанна задремала прямо в кресле. Ей очень не хотелось идти в пустую кровать. Так и представилось, что появляется Марин, берет ее на руки, относит на постель и ночь отступает…

Глава VIII

Жаккетта, держа под плащом завернутый в чистую тряпочку молитвенник Балдуина, нерешительно топталась у входа в палаты инквизиции.

Добровольно идти туда страсть как не хотелось…

Помаявшись с полчаса, она наконец собралась с духом и толкнула дверь.

– Ты куда? – спросил ее скучающий караульный.

– Мне к господину Дюбуа… – робко сказала Жаккетта.

– За углом первая дверь по эту сторону, – махнул рукой солдат и потерял к посетительнице всякий интерес.

Стараясь не топать, Жаккетта дошла до указанной двери и заглянула внутрь.

Лысый монах в такой же, как у Балдуина, сутане сидел за столом и листал какую-то папку.

– Что тебе надо, дочь моя? – удивился он.

– Мне господину Дюбуа книгу передать… – жалобно протянула Жаккетта.

– Оставь здесь, он заберет, – указал на стол доминиканец.

– Не могу, мне самому ему передать надо, госпожа приказала!.. – еще жалобней сказала Жаккетта, по-прежнему не входя в комнату.

– Ну что же, воля твоя! – усмехнулся монах. – Он в подвале. Пойдешь прямо и упрешься в ступеньки. Спустишься по ним. Внизу скажешь караульным, они тебя пропустят.

* * *

…Ступеньки были совсем истерты и кое-где выщерблены. На стенах и сводах выступала соль, медленно, но неотвратимо съедавшая кирпич.

Лестница уперлась в крохотную привратную площадку. На ней при свете чадящего факела резались в кости два караульщика.

– Смотри! – пихнул один другого локтем при виде спускающейся Жаккетты. – Первый раз вижу, чтобы баба сюда сама шла. Обычно волокут.

– Эй, красотка, ты что здесь потеряла? – подхватил второй, противный на вид молодец, весь заросший черным сальным волосом.

– Я должна передать господину Дюбуа ихний миссал! – заявила Жаккетта.

– Чего?! – солдаты явно не знали такого слова.

– Ну, требник его! – сердито объяснила Жаккетта.

– Не положено! – опять начал трясти стаканчик с костями волосатый.

– Мне ваш лысый монах разрешил! – возмутилась Жаккетта. – Я ему пожалуюсь!

– А-а, ну так бы и сказала…

Не прекращая трясти кости, караульный ногой пихнул полукруглую дверь.

– Иди.

Жаккетта нырнула в низенький проем и очутилась в большом, но не высоком подвале.

Пузатые колонны поддерживали нависавший свод и, казалось, проседали под его тяжестью.

Это был пыточный подвал, и сейчас он использовался по своему прямому назначению.

Трое обнаженных по пояс молодчиков суетились около лежащей на животе поперек скамьи женщины. Голова ее почти достигала пола, изо рта и носа лилась вода.

– Сейчас очухается, и повторим, – сказал один. – Крепкая стерва – почитай полночи и все утро с ней возимся, а ей все нипочем! Только-только говорить начала.

Очень довольный Балдуин примостился за столом и быстро гонял перо по листу, записывая показания, вырванные только что под пыткой.

* * *

Стараясь не глядеть по сторонам, Жаккетта выпростала книгу из-под плаща, освободила ее от тряпки и скованно подошла к столу.

– Это вы вчера забыли, – сунула она миссал под нос монашку.

– А-а, спасибо! Мой поклон госпоже Жанне! – сдвинул его на край стола Балдуин и сказал палачу: – Жак, давай-ка ее сейчас на колесе прокрутим. К воде она уже притерпелась. Что сама созналась, это очень хорошо. Пусть теперь соучастников называет!

В его голосе чувствовалась радость человека, выполняющего любимую и нужную работу.

Женщина глухо закашлялась.

Жаккетта машинально повернулась, – и ее пятки примерзли к полу.

В подвале пытали колдунью Мефрэ.

Ватными ногами Жаккетта сделала один крохотный шажок к двери, другой… Ей казалось, что у нее на лодыжках чугунные гири. Сердце металось в груди, колотя по ребрам.

Наверное, через столетие она достигла выхода.

Очутившись за дверью, Жаккетта на секунду прислонилась к сырой стене, чувствуя, как мелкой дрожью трясутся коленки.

Караульщики по-прежнему резались в кости.

И тут из подвала раздался дикий, истошный женский крик.

От рвущего сердце ужаса Жаккетта закрыла ладонями уши и кинулась по неровным ступенькам наверх, подальше от этой преисподней.

Позади хохотали довольные развлечением караульные.

На улице силы ее покинули, и Жаккетта, привалившись к стене, расширенными глазами глядела, как дрожат руки, которые она отняла от ушей и держала перед собой, не зная, что с ними делать.