Бретонская колдунья (сборник)

– Вы француз? – спросила Жанна.

– Не совсем. Я потомок гасмулов, если это что-то вам говорит.

Жанна чуть виновато улыбнулась и развела руками.

– То есть лет этак двести пятьдесят, после того как пал Константинополь и Романия стала Латинской, мой французский прадедушка взял в жены мою греческую прабабушку. Вот с той поры и тянется, что мы не туда и не сюда. И там чужие, и здесь не свои.

– Неужели дело обстоит столь печально? – удивилась Жанна.

– Конечно нет, острой эта проблема была двести лет назад. Сейчас легче.

– Но почему же ваш предок, чтобы не осложнять жизнь потомкам, не заключил брак с девицей собственного круга?

– Потому что девица собственного круга сидела дома, тогда как молодые французские юноши шли на завоевание новых земель на Востоке. А любить женщин им очень хотелось, ждать, пока соплеменницы подъедут, сил не было. Старая как мир история. Для греков мы были потомками завоевателей, для французской родни – почти бастардами. Поэтому потомки гасмулов отличаются повышенной сообразительностью и незаурядными способностями, как и ваш покорный слуга. Традиции семьи. Кстати, давайте познакомимся. Меня зовут Жан.

– Жан де…? – попыталась услышать продолжение Жанна.

– Просто Жан. Пока этого достаточно, – опять усмехнулся моряк.

– Жанна де Монпезá, вдова герцога де Барруа, – представилась Жанна.

– А ваша неразговорчивая, смертельно обиженная на меня спутница? – подмигнул Жаккетте моряк.

Та фыркнула и отвернулась.

– Моя камеристка Жаккетта. Крестьянское имя… – извиняюще сказала Жанна. – А я вижу, команда «Козочки» больше арабская?

– Да, в основном. Я, пожалуй, единственный, кто не араб.

– А вы капитан? – уточнила Жанна.

– Нет! – расхохотался моряк. – Я вообще с боку припека!

– Вы, видно, любите по разным судам шастать! – вдруг заявила Жаккетта. – То на каракке плавали, теперь вот на этом, с падающими мачтами! Не сидится на одном месте?

– Хвала владыке морей Посейдону! Хоть какие-то слова из замкнутых уст! – моряк казался очень довольным, что Жаккетта заговорила. – Только мачты и не думают падать. Они специально такие. Наша «Козочка» из породы арабских дау. Турки, правда, назвали бы ее скорее фелукой, но их бы удивило отсутствие весел. А мы считаем, что они не так уж и нужны. Но очень приятно слышать, что девица знает слово «каракка».

Жанна, недовольная, что Жаккетта влезла в разговор, незаметно пихнула ее локтем и опять спросила Жана:

– Но вас-то что побудило заняться этим ремеслом?

– Каким? – откровенно веселился рыжий.

– Пиратским… – с замешательством, но все же выговорила Жанна.

– О, мне просто повезло!

Жанна растерялась. Дальше продолжать разговор было страшновато. Долго ли будет оставаться веселым рыжий моряк? Похоже, каяться и рассказывать о тяжелом детстве на маленьком клочке земли, погнавшем его в море за лучшей долей, он не собирается. А так интересно узнать, как он оказался на пиратской Джербе. Такой интересный мужчина, прямо сердце вздрагивает, когда смотришь на него. Солнечный весь.

Моряк словно прочел ее мысли.

– И трудное детство, конечно, тоже было. Если от этого вам будет легче.

– Но в вас же видно природное благородство, вы не похожи на тех тупых мужланов, что захватили нас и продали в Триполи. Вы же могли, если земельные владения не позволили вам вести жизнь, достойную вас, получить образование в одном из университетов и стать уважаемым человеком!.. – заявила Жанна.

Теперь Жаккетта предупреждающе пихнула госпожу в бок, не понимая, с чего ей вздумалось наставлять на путь истинный этого пирата. Ну, красивый, ну, зайчики солнечные в волосах скачут… Ну и что? Главное, чтобы до места довез.

Пока они перепихивались, рыжего моряка позвали.

– Извините, я вас покидаю, – сообщил он и ушел, оставив девиц в растрепанных чувствах.

* * *

Пиратская «Козочка» отличалась от судна, захватившего Жанну и Жаккетту в первый раз, не только внешним обликом, но и распорядком жизни с сильным арабским акцентом.

Жизнь на судне была регламентирована пятиразовыми ежедневными молитвами. Видимо, ведя бурную и непредсказуемую жизнь, ссориться с Аллахом мусульманские моряки не желали.

На рассвете один из матросов поднимал своих сотоварищей на утреннюю молитву. Он был кем-то вроде муэдзина.

Расстелив коврики на палубе, где был хоть клочок свободного места, сонные пираты начинали молиться.

Пока они молились, кок, умудряясь делать то же самое и на рабочем месте, одновременно успевал готовить утреннюю трапезу. Она была простой – горячий напиток с пряностями, лепешки, сыр, сушеная рыба. В качестве сладостей – финики.

Помолившись, а затем поев, команда принималась делать текущие дела. Размеренно и неторопливо, не суетясь, моряки плели канаты, латали паруса, чистили оружие.

В положенное время опять расстилались коврики.

После обеденной трапезы матросы укладывались подремать в тени от парусов, а затем, освеженные сном, опять что-то делали.