Брежнев и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы, 1965–1970

Мы так и представляли себе смысл этой злостной кампании. Просим не беспокоиться, мы не верим ни одному их слову, так как знаем, какие они провокаторы и враги арабов.

Руководство Советского Союза с большим удовлетворением восприняло Ваши мысли о жизненной силе сложившихся между Советским Союзом и Объединенной Арабской Республикой отношений дружбы и всестороннего сотрудничества. Мы полностью разделяем это Ваше мнение и считаем, что наша прочная дружба является мощным фактором в общей борьбе против империализма к реакции. Политбюро ЦК КПСС высоко ценит дружбу с арабскими странами и прежде всего с Объединенной Арабской Республикой, которая на протяжении ряда лет стоит непоколебимо во главе прогрессивных арабских стран.

Мы глубоко понимаем все значение той роли, которую Вы, дорогой друг, лично играете в мировом освободительном движении. Ваши заслуги высоко оценивают народы, которые связывают с Вашим именем выдающиеся успехи борьбы с империализмом, за национальную независимость, прогресс и свободу арабских государств. Никто не сможет поколебать те глубокие искренние чувства, которые советский народ и руководители питают к Вам, к дружественной ОАР и ее народу.

От всего сердца желаем Вам скорейшего выздоровления. Передайте Вашим друзьям искренние приветствия и наилучшие пожелания.

До скорой встречи.

С братским приветом

Л. БРЕЖНЕВ

Москва, 25 сентября 1969 года.

РГАНИ. Ф. 80, оп. 1, д. 602. Л. 175.

Тайный визит Г. А. Насера в Москву

Кризис в Москве.

Из книги М. Х. Хейкала «Дорога к Рамадану»

Он был болен: грипп на фоне других жалоб. И был предупрежден о страшном холоде в Москве в это время года. Тем не менее он чувствовал, что должен ехать, и ранним утром четверга 22 января 1970 года он поднялся на борт специального советского самолета, который ожидал его в военной части Каирского аэропорта.

Было немного грустно от того, что в этом большом самолете летели всего несколько человек — экипаж, четверо или пятеро телохранителей, пара врачей, а за Насером сидели только генерал Фаузи и я, и еще двое русских — Сергей Виноградов, посол в Каире, и генерал Катышкин, глава советской военной миссии в Египте, сменивший генерала Лащенко, которого с сердечным приступом госпитализировали в Каире.

Мы прилетели в московский аэропорт между 9. 30 и 10. 00. Самолет остановился в конце посадочной площадки. Когда мы вышли, то увидели Подгорного и Косыгина с одним телохранителем, приветствовавших нас. Колонна черных машин доставила нас в виллу номер один на Ленинских горах, одно из зданий для официальных гостей. Возле виллы есть стадион с медицинским центром, которым часто пользуются члены правительства, а также залы для массажа и упражнений, бассейн и так далее, а также большой зал для приемов. Это совсем недалеко от посольства Египта, и решено было проводить переговоры именно там.

Подгорный и Косыгин спросили нас, не надо ли нам отдохнуть и начать переговоры завтра, но Насер сказал, что он хотел бы начать переговоры прямо сейчас. Первая встреча была назначена после обеда, причем египетский посол в Москве Мурад Галеб присоединился к нам.

Насер начал встречу с объяснения причин, которые привели его в Москву. Судьба всего Ближнего Востока, сказал он, должна быть решена на кусочке земли протяженностью около тридцати километров по обе стороны Суэцкого канала. Израильские глубокие налеты и низколетящие атаки на внутреннее положение в Египте имеют две цели: во первых, сорвать все попытки Египта создать ракетную стену, которая закроет атаки через канал; и во вторых, подорвать мораль внутреннего фронта. Израиль не смог добиться капитуляции Египта в 1967 году и намерен сделать это сейчас.

Насер сказал, что целый Египет не защищен, он открытый. Много сотен гражданских рабочих и солдат были убиты. Он всегда думал, что израильское превосходство в воздухе должно быть сбалансировано с египетской стороны и что быстро сделать это можно только авиационной защитой. Он говорил твердо, но я видел, что он нервничает.