Бриг «Меркурий»

Дробя и рассекая прозрачную как хрусталь воду Фаросского залива, «Меркурий» плыл мимо городов, которые были городами ещё задолго до походов Александра Македонского, мимо родины Спартака — Фракии, мимо тех самых берегов, откуда некогда начинались земли славянской страны Болгарии. Чайки, гордые птицы, не ведающие, что такое неволя, парили рядом с белыми парусами или взмывали над мачтами, распластав выгнутые как серп крылья.

Ещё не пришёл час утренней побудки, и в низких кубриках на подвесных койках спали свободные от вахты матросы, а капитан брига уже поднялся на палубу. Он стоял на носу, по привычке скрестив на груди руки, и взгляд его был обращён к югу. По ту сторону Фаросского залива лежал Сизополь.

Напряжённо прислушиваясь, Казарский ждал — не нарушат ли тишины глухие, как раскаты далёкого грома, звуки канонады…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В этом городе на скалах, в двухэтажных домах под черепичными крышами, жили потомки тех милетских греков, которые в седьмом веке до нашей эры основали здесь Аполлонию — богатый морской порт. Не очень обширную, но тихую и удобную гавань, со стороны моря защищённую двумя островами, хорошо знали все моряки, плавающие по Средиземному, Эгейскому, Чёрному и Азовскому морям. Возвращаясь домой, они рассказывали о тридцатиметровой статуе Аполлона, установленной на вершине скалистого острова.

Овладев Фракией, римляне вместе с рабами, среди которых был Спартак, увезли с собой и эту статую. В Риме они установили статую на Капитолийском холме, и в течение ещё трёх веков она украшала вечный город. Но с приходом христианства все храмы и статуи олимпийских богов были разрушены, а города переименованы. В те годы Аполлонию назвали Сизополисом, что в переводе означает — город спасения.

Островам, под защитой которых моряки искали спасения от шквалов и штормов, дали имена святых Кирилла и Иоанна. Теперь на одном из островов находился маяк, на другом батарея, охраняющая вход в гавань.

16 февраля 1829 года восемь русских судов неожиданно для турецкого гарнизона на рассвете вошли в гавань и без промедления высадили на шлюпках десант. Внезапность, чёткость манёвра и быстрота, с какой егеря и гренадеры оказались на берегу, сделали своё дело — турки бежали, сдав крепость и город без единого выстрела.

Жители Сизополя, просолённые рыбаки и капитаны, встречая русских моряков, не стеснялись слёз. По крутым улицам и каменным лестницам они сбегали на набережную, отвязывали свои белые лодки-гемии и плыли к кораблям.

— Кала-мера! — приветствовали они русских моряков, которые толпились у борта.

В тот же день делегация сизопольских стариков посетила командира отряда контр-адмирала Кумани. Переводчик не потребовался — адмирал был греком. Ещё мальчиком он застрелил из пистолета спящего янычара. Отец, спасая сына от расправы, тайно переправил его в Англию. Из Британии юный патриот перебрался в Россию, чтобы вместе с русскими моряками сражаться против общего врага.

— Турки вернутся, — сказали старики адмиралу. — И отравят колодцы. И спалят дома наши в отмщение за нашу радость. Их нельзя впускать в город.

— Покажите, где взять камни и землю, — ответил адмирал и тотчас отдал приказ на перешейке полуострова, на котором разместился Сизополь, возвести земляное укрепление. Жители помогали солдатам носить землю и камни. Они же добровольно уходили на разведку в соседние сёла. В марте они принесли известие, что сераскер Румелии Гуссейн-паша готовится отбить Сизополь.

К этому времени крейсерский отряд Кумани в Сизопольской гавани сменил отряд капитана первого ранга Скаловского. Это был моряк громадного роста, с перебитым носом и зычным голосом. О храбрости этого человека ходили легенды. И по заслугам.

История, которая послужила началом всех рассказов о Скаловском, произошла у берегов Далмации, оккупированной войсками Наполеона.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В том, 1806 году эскадра вице-адмирала Сенявина вела военные действия против французов у восточных берегов Адриатического моря. Жители Далмации и Черногории посылали к русскому адмиралу одну делегацию за другой с просьбой помочь освободиться от французов. И там, где появлялась эскадра, слышались не только приветственные возгласы ликующей толпы, но и призывы присоединяться к русским. И присоединялись. Создавали отряды стрелков, вооружали пушками шхуны и другие торговые суда. Когда командующий французами генерал Мармон упрекнул предводителя черногорцев Петра Негоша в горячей симпатии к русским, Негош ответил: «Русские — не враги наши, но единоверные и единоплеменные нам братья, которые имеют к нам такую же горячую любовь, как и мы к ним».