Бригантина, 69–70

Александр. Ныряльщик-киприот вдыхал заключенный в долиуме воздух и подолгу оставался под водой, укрепляя на дне сваи. Мне пришла в голову идея создать машину для исследования моря. Ты, Аристотель, подтверждаешь, что прицеп машины верен; ты, Диогнет, следил за ее постройкой, а ты, Неарк, займешь в ней место рядом со мной.

III

Несмотря на жару и усталость, три дня и три ночи командующий флотом не сходил с палубы финикийской тридцативесельной галеры «Мелкарта». Спал он тут же, завернувшись в плащ, на скамейке гребцов.

Построенная тирскими плотниками нырятельная машина имела форму огурца. Там, где бронзовые полосы не покрывали дубовых досок, конструкция была склепана гвоздями. Густые слои смолы покрывали ее целиком; были оставлены лишь круглые отверстия, заделанные бесцветными стеклышками, а также широкий вход снизу. Внутри машины была укреплена скамья.

Машина для ныряния была восьми локтей[30] в длину и пяти локтей в высоту. Фаламиты[31] связали кожаными ремнями в пучки несколько длинных весел и установили их перпендикулярно борту судна в виде полки. Затем эту «полку» осторожно втащили внутрь через весельные проемы, и машина осталась висеть на прочных веревках. Медленно ее опустили до самой поверхности, и так же медленно она погрузилась в воду. Веревки не давали ей крениться в стороны.

Двое ныряльщиков Александра — индус и араб — во главе отряда кипрских пловцов взялись за дело; им предстояло сквозь нижнее отверстие, находившееся уже под водой, занести внутрь тяжелые бронзовые бруски и камни.

Аристотель объяснил Неарку, что эта тяжесть не сможет увлечь машину в глубины моря. Она будет полезна в основном для устойчивости. Главный груз будет крепиться с внешней стороны. Для этой цели на круглых боках машины приделали крюки, а на них навесили мешки с камнями и медными слитками.

Наконец, на четыре наконечника толстого якоря, висевшего под днищем машины, надели большие, набитые каменьями и брусками кожаные мешки.

Закончив эти приготовления, Аристотель послал ныряльщика зажечь внутри машины лампу с двумя фитилями. Когда же и это было исполнено, Аристотель решил поднять машину над поверхностью, ибо счел, что воздух внутри ее уже испорчен дыханием пловцов, складывавших там балласт. На ночь машина осталась висеть над морем, и воздух внутри обновился.

Аристотель распорядился поудобнее разместить в машине все то, что Александр и Неарк возжелали взять с собой — вино, жареную бычью ногу, хлеб, свежие огурцы, масляные лампы, сухие туники.

Едва забрезжил свет, ныряльщики отправились на куффе обследовать то место, куда должна была спуститься машина. Привязав камень к веревке, они вымерили дно. Камень перестал Натягивать веревку, после того как пловцы насчитали четырнадцать оргий.[32]

По приказу келеуста[33] гребцы медленно выводят корабль к избранному месту. На палубе Александр и Неарк дают последние наказы Диогнету, остающемуся командовать. Ничто, похоже, не собирается нарушить спокойствие моря, тем не менее Диогнет решает бросить четыре якоря, буде налетит неожиданный шквал.

Солнце уже высоко в небе. Александр и Неарк снимают одежды, выходят за борт, ступая по выставленным веслам, и, взявшись за веревки, спускаются в море и исчезают в машине.

Диогнет поднимает правую руку. Плотники начинают постепенно опускать веревки, а смазчики лишний раз намазывают их жиром. Волна накрывает машину, она превращается в темное пятно, которое расплывается и понемногу теряет свою форму, а натянутые веревки все скользят и скользят вдоль борта.

Впервые в истории двое людей дышат под водой.

IV

Аристотель установил на палубе халдейский гномон,[34]

подарок Александра. Стрелка гномона отбрасывает тонкую тень, показывающую прохождение времени. Теперь Хронос[35] один следит за дерзновениями Александра.

Светлое прозрачное Ерифрейское море, так восхитившее нимфу Калипсо, не вызывает тревоги. Александр взял с собой глиняные таблички, и регулярно по сигналу тонкой бечевы матросы поднимают его послания на поверхность. Пока все идет нормально в глубине стихии.

Неожиданно индус, сидевший в лодке, крикнул Диогнету, что он видит множество пузырьков и различает возле машины бурное волнение. Диогнет тотчас приказал ему немедля нырнуть к машине. Кажется, все успокоилось. Послание Александра, поднятое на борт вскоре после этого, тоже не содержит ничего тревожного.

Вечернее солнце осенило пламенем море. В седьмом часу беспокойство и страх охватили экипаж «Мелкарты». Люди готовы были к мысли о самом ужасном, но тут на поверхность всплыла сломанная табличка: сигнал к немедленному подъему машины.

Гребцы и плотники дружно взялись за веревки, и машина в облаке пузырей появилась на поверхности. Почти тотчас же выплыл Александр, стряхивая воду с волос, крайне бледный, будто пораженный страшным зрелищем. Кивком головы он указал на машину. Подручные, нырнув, вытащили из нее потерявшего сознание Неарка.