Бригантина, 69–70

В Мацхваре я нашел, например, среди предметов глубокой старины бильярдный шар и примусную головку. Когда я обратил на это внимание своих провожатых, мне строго было заявлено, что это не простой бильярдный шар и не простая примусная головка. Раз они сюда попали, значит так надо. Пришлось прикусить язык.

Наибольшую ценность сванских церквей составляют чеканные серебряные иконы, многие из которых относятся к X–XII вв. Живописных икон тех времен в Верхней Сванетии почти не осталось из-за плохого хранения.

Но не менее ценны и фрески. Кое-где сохранились стенные росписи, представляющие для историка и искусствоведа огромный интерес. Верхняя Сванетия среди других районов Грузии считается одним из первых мест по количеству и разнообразию сохранившихся стенных росписей X–XII веков. Разнообразие их состоит в том, что мы встречаем здесь произведения самых разных достоинств (с точки зрения искусства) — от лубочных фресок церкви Барбар в селении Хедо артистически выполненных произведений монументальной живописи в церквах обществ Пар, Кал, Ушгул. Единственное окно-щель церкви никогда здесь не закрывается, стены бывают в трещинах, кровли иногда текут, двери прикрываются неплотно и держатся на заржавленных старых петлях. Из-за этого внутрь церквей попадает вода, снег. Прибирать внутри не принято. Никто и никогда не обметает, не вытирает пыль с икон, не чистит утвари. Поэтому на старых живописных иконах изображений не осталось, а настенная роспись, фрески, представляющие в отдельных случаях весьма ценные памятники сванской культуры, сохранились очень плохо.

В церкви Мацхвар стенная роспись все-таки различима, видимо, она помоложе, несколько моложе самой церкви. Надо полагать, эта грузинская живопись насчитывает семь-восемь веков. Святые изображены здесь в кольчугах и с оружием в руках. Хранятся тут и старинное облачение священника, несколько досок с исчезнувшей живописью, две печатные книги, несколько старинных посохов, оловянная чаша русского производства, два русских же колокола и 12 замечательных, драгоценных серебряных окладов и икон, очень старых и выполненных с большим мастерством.

Позже я узнал, что видел далеко не все, что самые ценные (ценные в номинальном смысле — золотые) вещи спрятаны в одном из тайников, о местонахождении которого знают всего лишь два старика.

В Тарингзел,[14]

церковь селения Ланчвал, меня свел отец Шалико — Мобиль Маргиани. Эти двери тоже открылись передо мною не сразу. Мы знакомы с Мобилем не один год и всегда были в самых лучших отношениях, но ключа от церкви Тарингзел он не мог найти несколько лет. Наконец Мобиль полез в щель между камнями своего дома и вынул оттуда завернутый в тряпочку ключ. При этом он извинялся и оправдывался, говорил: недавно тут тоже была одна «журналистка» и тоже ходила по церквам, а потом оказалась спекулянткой. «Тебя-то мы достаточно знаем, — говорил Мобиль, — не обидятся люди теперь, если я пущу тебя в церковь!» Мобиль плохо говорит по-русски, но я его понимал, все, что он сказал, не показалось обидным, наоборот, такая преданность долгу только усилила мое и без того большое уважение к старику. После этого я переступил порог Тарингзела с еще большим благоговением.

Мы пришли с ним одни, но поодаль все время стояли несколько стариков и старух и молча наблюдали за всеми нашими действиями.

По словам Мобиля, Тарингзел — вторая после Пуста по древности церковь Местии. Содержимое ее оказалось побогаче всех остальных местийских церквей. Тут было уже около 30 чеканных по тонкому серебряному листу икон грузинской и местной работы XI–XIII веков. Многие из них буквально рассыпаются уже в прах. Кроме них, тут хранятся четыре обитых серебряными пластинками с чеканкой креста и старинный шлем сванского воина. В двух котлах сложены различные мелкие предметы, не имеющие отношения к религии. Среди них я запомнил несколько совершенно заржавленных сабель. Ну конечно, колокол и несколько совсем молодых икон в дешевых безвкусных окладах и киотах, икон даже не живописных, а литографских.

Мобиль молился, держа перед собой в обеих руках бутылку с аракой, а я рассматривал реликвии. Колокол, конечно, был русский, не более чем столетней давности. Со старославянской надписью и с указанием фамилии владельца завода. В давние времена в Верхней Сванетии не пользовались колоколами. Колокольный звон для Сванетии нововведение XVI века. Раньше, да долго еще потом, сваны пользовались для подачи сигналов прямыми медными трубами, называемыми «санкур». Такие же трубы были у египтян, ассирийцев, ливийцев и персов. Звуки санкура далеко разносились по горам и были слышны не хуже колокольного звона. Они предупреждали сванов о приближении врага, звали на праздники, извещали о происшедшем несчастье.