Бригантины поднимают паруса

Услышав за спиной топот ее каблучков, я протянул руку, и она молча вложила в нее контактную мину. Я сразу взвел, а когда попытался приставить к стене, ее чуть не вырвало из моих пальцев, а прилипла к плоской поверхности как крупная голодная пиявка к жирному диабетику.

– Хай-тек, – буркнул я, – первым делом, первым делом самолеты… боевые, конечно, да и вообще все для сокращения популяции…

Еще три мины, короткий коридор, там два охранника ждут наготове, отчетливо вижу их на мониторах, потому даже не стал высовываться и Эсфирь придержал свободной рукой, а выдвинул кисть с пистолетом за угол и дважды выстрелил.

Мозг со злой радостью человека сообщил, что нечеловечески точный расчет позволил всадить по пуле каждому в голову, и я помчался по коридору, чувствуя себя нечеловеком в человеческом теле, где эмоции животного бьют через край, но все же разум уже рулит…

У дальнего распахнутого окна еще один труп, в руках тяжелый гранатомет, придавивший ему пузо.

Я кивнул в его сторону.

– Этот дурак зря тащил на третий этаж такую тяжесть.

– Он уже захватил цель, – заметила Эсфирь, – оставалось только нажать на «пуск».

– Ты бы выдержала, – заверил я.

– Еще бы, – отрезала она. – Если тебя выдерживаю!

Дверь кабинета Хиггинса скользнула вдоль стены коридора и оказалась перед нами. Эсфирь только успела бросить на меня взгляд, полный вопросов, а я трижды выстрелил в центр и по краям ближе к откосам с такой скоростью, что это прозвучало как очередь из автомата.

Эсфирь по звуку поняла, там проложен стальной лист, бронебойные пули с усиленным наконечником просадили ее как тонкий картон, я с силой ударил в дверь ногой.

Проход распахнулся с грохотом, в кабинете трое охранников распластались в лужах крови. Один еще пытается ползти, Эсфирь короткой очередью пригвоздила его к полу.

Хиггинс, вскочив из-за стола, бледный и растерянный, то смотрел на их трупы, последнюю защиту, то поглядывал в нашу сторону. Увидев Эсфирь, страшную в своей неумолимости, вскрикнул с перекошенным лицом:

– Погодите!..

Он вскинул руки с растопыренными пальцами, однако Эсфирь молча и сладострастно всадила в него три пули, а когда его с силой отбросило на спинку роскошного кресла, подбежала и в упор выстрелила в переносицу.

– Готово!

– Уходим, – велел я. – Сейчас сюда примчится полиция.

– Так сообщать некому…

– Кто-то да услышит выстрелы, – напомнил я.

Она сделала пару быстрых шагов в сторону выхода из кабинета, но вдруг насторожилась, быстро шагнула к шкафу со старинными папками и рывком дернула на себя дверцу.

В нижнем отделении, скорчившись, сидит, сжавшись в комок, насмерть перепуганная Зульфия.

Эсфирь подняла пистолет, нацелив ей в голову, а Зульфия поспешно вскрикнула:

– Ты хочешь застрелить за то, что я спала с твоим напарником?

Эсфирь злобно взглянула поверх пистолета.

– Что-что?

– Ты убиваешь меня из ревности, – выпалила Зульфия. – Вот!

Эсфирь засопела в ярости и бросила мне люто:

– Все, уходим!.. А ты, дура… иди впереди. Бегом, я сказала!

Зульфия бросилась по коридору, я видел, что ожидает пулю в спину, горбится. Так выскочили во двор, Эсфирь затолкала ее в автомобиль охраны Хиггинса, я сел за руль и едва сдвинул машину с места, земля дернулась. Со всех сторон полыхнуло такое яркое пламя, будто мы оказались на поверхности солнца.

– Быстрее! – прокричала Эсфирь.

Горячая волна тугого воздуха ударила сзади и едва не перевернула автомобиль. С грохотом ударили по крыше крупные камни, обломки мебели, на капот рухнула оторванная по локоть кровоточащая рука с зажатой в кулаке рукоятью мелкокалиберного автомата.

– Сколько заложил взрывчатки?

– Всю, – сообщил я. – А что, жалко? Хотела бы продать?

– Да нет, – буркнула она. – Не наше. Хотя вообще-то здание строила для арабов и оборудовала израильская фирма.

– Прекрасно, – сказал я с энтузиазмом. – У вас, евреев, все всегда застраховано и перестраховано. Построите еще раз и продадите новое оборудование. Потребуй с той фирмы комиссионные за помощь в развитии их бизнеса… Эй, Зуля, ты там жива?

Зульфия подняла голову, посмотрела вокруг ошалело.

– Что… Мы уцелели?

– Вроде бы.

– Там был такой ад, – выдохнула она. – Как вообще… не представляю.

Я быстро оглянулся, из пустых окон стремительно удаляющегося дома вырывается пламя, будто в помещении бушует доменная печь. Горящие рамы окон вынесло на десятки метров, догорают на земле, бросая трепещущие тени по сторонам.

Эсфирь потребовала остановить автомобиль через два квартала, повернулась к перепуганной женщине.

– Вылезай, дура!.. Где-то пикнешь, что случилось, из-под земли достану!.. Тебя там просто не было, поняла?

Зульфия поспешно выскользнула наружу, Эсфирь зло захлопнула за нею дверь. Зульфия поспешно прошла несколько шагов и быстро шагнула в ближайший переулок.

Я помалкивал, Эсфирь тоже не произносила ни слова, автомобиль неспешно двигался вдоль рядов летних кафешек, где стулья вынесены прямо на тротуар и не убраны даже ночью.

– Ну ты и козел, – сказала она вдруг.

– Кто?

– Козел, – сказала она с отвращением. – На всех баб прыгаешь!.. Ах-ах, Зуля!.. Зулечка…

– Я так не говорил, – запротестовал я виновато.

– А как?