Бриллиант Фортуны

– Я не исключаю такой возможности. Но не забывайте, что Симона Брюле убили, и это обстоятельство меня здорово настораживает. Кто его убил и почему? Я навел справки у разных людей и выяснил, что Брюле перед отъездом из Парижа продал свою долю по сходной цене, но зеленого бриллианта у него никто не видел. Потом Симон неожиданно исчез, и мне потребовалось черт знает сколько времени и усилий, чтобы определить, что Симон Брюле и некий Симон Лагранж, которого в 1822 году пришили в Тулузе, одно и то же лицо. Почему он сменил фамилию? Может, боялся? Кого? Своих бывших подельников, знавших, что бриллиант у него? Или кого-то другого? Но я могу только строить предположения, а мне нужны факты. Факты же известны только Жанне Лагранж, потому что единственный сын Симона умер от чахотки еще при жизни отца, а жена Симона – через два года после похорон мужа.

– А жена сына? – быстро спросил Алексей.

Видок иронически покосился на него.

– Умерла в родах, милый мой, при рождении Жанны. Вы что, всерьез думаете, что я мог ее пропустить? Нет, Жанна – это наша единственная нить.

– Да ведь ей было лет пять, когда убили ее деда, – напомнила Полина. – Почему вы думаете, что она непременно должна что-то знать?

Видок поднял палец.

– Во-первых, не пять, а семь. А во-вторых, ее нашли плачущей неподалеку от тела Симона. Значит, она что-то видела. Возможно, даже видела, как он погиб. И вот еще что. Старика и девочку обнаружили в заброшенной церкви, но кроме Симона там был еще один труп. Опознать его не удалось, потому что пуля угодила в лицо. Я бы многое отдал, – задумчиво прибавил Видок, – чтобы узнать, кто это был.

* * *

Алексей возвращался домой со смешанным чувством. С одной стороны, он был доволен, что проходимцу Эльстону не удалось извлечь никакой выгоды из писем, которые он выманил у доверчивой молодой девушки. С другой стороны, Каверина тревожило, что он сам вместе с Полиной попал в кабалу к Видоку, и, возможно, надолго. С третьей стороны… с третьей стороны у них не было выхода, кроме как согласиться на условия бывшего каторжника. Алексей хорошо знал Видока и понимал, что в случае отказа тот не замедлит привести угрозу в исполнение. Поэтому молодой человек обратился мыслями к хорошенькой кокетливой Жанне Лагранж, которую ему, по образному выражению Видока, предстояло «разговорить».

– Разумеется, – сказала Полина, – надо будет как-то попытаться выведать у нее, что ей известно. Вопрос только в том, как.

Видок кашлянул, и в глазах его мелькнули и погасли иронические искорки.

– Умоляю вас, мадемуазель, не забивайте себе голову такими пустяками, – скрипучим голосом промолвил старый сыщик. – Разговорить Жанну – дело мсье Каверина, ему оно должно удаться как нельзя лучше.

– И как вы себе это представляете? – насмешливо поинтересовался Алексей у Видока. – Я просто подойду к ней в коридоре и небрежным тоном справлюсь: «Скажите, милая, вы не помните, случаем, кто пристукнул вашего дедушку в 1822 году?»

Видок хищно осклабился.

– Ну зачем же так грубо, мой мальчик! Уверяю вас, вам будет куда проще выпытать нужные нам сведения, если вы будете ее допрашивать, хм, между простыней и одеялом.

Реакция присутствующих не обманула его ожиданий. Алексей застыл на месте, а Полина Степановна покраснела как маков цвет, приоткрыла рот и издала придушенный протестующий звук:

– Ах так!

Она была не на шутку задета: вместо того чтобы предложить тонкое решение вопроса, Видок предлагал пойти столь прозаическим, банальным и – будем откровенны – совершенно вульгарным путем.

– Знаете, – сказал Алексей с чувством, – много я видал разных… разных типов, но такого, как вы, – никогда!

– Именно! – поддержала его Полина, оскорбленная до глубины души.

Видок переменил тон.

– Лично мне, мой мальчик, совершенно наплевать, как вы добудете нужные сведения. Даю вам три дня. Больше я ждать не смогу – я и так потерял в Ницце чертову уйму времени.

– Три дня? – воскликнул пораженный Алексей. – Вы серьезно?

– Абсолютно, мой мальчик.

– Но это невозможно!

– Дорогой мой, – наставительно сказал Видок, – впредь обращайтесь со словами осторожнее. Когда вы говорите: «Это невозможно», вы тем самым делаете это невозможным. Скажите себе: «Возможно» – и увидите: у вас все получится. Все ведь зависит от настроя, а если вы заранее готовы к неудаче, то ясно, что у вас ни черта не выйдет. Конечно, неудачу тоже надо учитывать, но только как один из вариантов, не более. Умный человек всегда стремится выиграть, а не проиграть. Тот, кто покорно ждет проигрыша, – просто кретин… До свидания. Жду через три дня. Вас, мадемуазель, я счастлив видеть в любое время дня и ночи… особенно ночи, – добавил он с ухмылкой.

– Даже и не рассчитывайте! – возмутилась Полина. – Вы… вы прожженный негодяй, вот вы кто!

Видок в ответ только низко поклонился.

«Правильно она сказала ему в лицо, кто он такой», – помыслил Алексей Каверин.

– А вы, сударь, ничуть не лучше! – набросилась на него Полина. После чего с достоинством подобрала юбки и вышла, не попрощавшись.

«Что я-то сделал?» – изумился Алексей. Но тут Видок захохотал так, что едва не свалился с кресла.