Бриллиант мутной воды

У Татьяны Ороевой семеро детей. Впрочем, их было девять, но двое, слава господи, умерли, не дожив до года. Остальные выжили, вопреки всему. И отец, и мать пили горькую. Но наше государство проявляет удивительную терпимость к таким многодетным семьям, поэтому Ороевы, несмотря на асоциальный образ жизни, получили отдельную квартиру в бараке. Старший сын, Степан, невесть где познакомился с Лерой Есиной, разбитной девчонкой, больше всего на свете любящей погулять и поплясать. Девушка стала частенько бывать у Ороевых и превратилась почти в родственницу. Ни Татьяна, ни ее муж не стеснялись «невесты», обсуждали при ней домашние дела. Семья промышляла нищенством. Правда, отец и мать числились дворниками, но на работу выходили редко, только если их вынуждали к этому крайние обстоятельства, например, не было ни копейки на очередную бутылку. Лишь в этом случае Татьяна, кряхтя, брела к ларькам или к супермаркету, предлагая свои услуги по очистке территории. Но такое случалось нечасто. Основной доход в семейную кассу вносили дети. Младшие сидели у входа в метро, стояли возле рынка. Старшие мальчики мыли автомобили, две девочки, тринадцати и пятнадцати лет, не брезговали заниматься проституцией. Естественно, никто из них не ходил в школу. Из детей Ороевых грамотных было только двое: Санька и Степан. Первому, естественно, армия не грозила, а второму забрили лоб спустя две недели после восемнадцатилетия.

Лерка сначала поплакала, но потом быстро утешилась и перестала бывать у «свекрови». Но примерно год назад она появилась в бараке и попросила напрокат Лизу. Зачем ей понадобилась девочка, никто не знал, впрочем, Ороевых не волновало, что станет с ребенком. Пятьсот рублей в день в качестве гонорара их вполне устраивало, судьба Лизы особенно не тревожила, детей много, одним больше, одним меньше.

— И часто она ее брала? — спросил я.

Санька пожал плечами:

— Разве ж упомнишь? Дня четыре в неделю прибегала, когда чаще, когда реже. Последний раз перед Новым годом примчалась, а потом пропала. Так тебе Лизка нужна?

Я сначала хотел ответить: «Нет».

Но именно в этот момент девочка подняла личико и судорожно вздохнула, у меня защемило сердце.

— Конечно, беру.

— Ну тады прощевай, — ответил Санька и, отвесив Лизе вместо прощального поцелуя подзатыльник, ушел. Девочка безучастно навалилась на испачканную столешницу.

— Пошли, дорогая, — сказал я и, преодолевая брезгливость, взял ее за липкую ладошку.

Все так же молча и безропотно ребенок последовал за мной.

Нора, увидав оборвыша, совсем не удивилась.

— Лена, немедленно вымой ребенка и уложи спать, — велела она.

Затем хозяйка выслушала мой рассказ и пробормотала:

— Я предполагала что-то подобное. Хитро придумано. Значит, Беата брала девочку напрокат. Сама светиться не хотела и подсылала сестрицу к Ороевым. Вот шельма! Получала на ребенка большую сумму от «папенек» и жила себе припеваючи. Что ж, мы узнали много интересного, характеризующего госпожу Быстрову не с лучшей стороны. Похоже, Соня была права, утверждая, что Беата дрянь. Я-то полагала, что моя подруга, как все ненормальные мамочки, «теряя» сына, стала неадекватной. Ан нет! Небось узнала каким-то образом про ситуацию с Лизой… Да, все очень плохо!

— Почему? — удивился я.

— Ну подумай сам, Ваня, — тяжело вздохнула Нора, — получается, что убить Беату было выгодно только Соне. Она раскопала всю правду про будущую невестку, попыталась убедить ту оставить в покое Николашу, а когда Беата отказалась, разъяренная мать схватилась за нож.

— Вы верите в то, что Соня могла хладнокровно, да еще много раз втыкать лезвие в девушку? — тихо спросил я. — Мне лично кажется, что такое невозможно.

— Мне тоже! — рявкнула Нора. — Более того, я совершенно уверена, что моя несчастная подруга тут совершенно, абсолютно ни при чем! Но выглядит-то все по-другому! Кому мешала Беата и почему?

— Меркулову!

— Он целый год платил ей деньги, а потом нанял киллера? — засомневалась Нора. — Нелогично. Если убивать, то сразу. Зачем он ждал? И потом, отчего впутал в это дело Соню? К чему такое хитроумие? Ты только представь себе, какой спектакль пришлось разыгрывать! Нанимать женщину, переодевать ее, как Соню… Нет уж, если бы господин Меркулов решил избавиться от дряни, он поступил бы намного проще. Грабитель, напавший на девушку в темном, неохраняемом подъезде, никого не удивит. Дело закроют сразу. Сколько подобных случаев по Москве? Кстати, Серегин поступил бы так же!

— Может, Ороевы постарались? — цеплялся я за последнюю надежду.

Нора поджала губы:

— Почему? Какой мотив?

— Ну, — замялся я, — возмутились, узнав, что Беата плохо относится к Лизе.

Нора уставилась на меня:

— Ты всерьез?

— Ну…

— Перестань идиотничать! — взвилась хозяйка. — Противно слышать глупости, которые ты выдаешь! И потом, Ороевы, приди им в голову дикая мысль отомстить обидчице Лизы, прирезали бы Леру… Она умерла через два дня после Беаты, — сказала Нора.

— Откуда вы знаете? — удивился я.