Бриллиант предсказателя

Он сорвался с места и побежал вперед, туда, где стояли инкассаторы. Не прикрываясь совсем, думая, что вытянутая рука с пистолетом его защитит от всех бед. Это был самый странный грабитель из всех, которых Василичу доводилось видеть.

Но преступник есть преступник. Умиляться, глядя на таких, – последнее дело.

Василич выстрелил. Попал, куда и целился, – в руку, сжимавшую пистолет. Рискованный, конечно, выстрел был, но хотелось попробовать. Было в этом мужичке что-то такое, что не давало стрелять на поражение.

Вспышка боли остановила грабителя, заставила оступиться и упасть на землю. В его движениях по-прежнему не было ни намека на подготовку или профессионализм, как и с самого начала. Просто городской сумасшедший. Или отчаявшийся.

Но в упрямстве ему не откажешь! Мужчина быстро оправился от шока, схватил пистолет здоровой рукой, отбросив сумку, и начал подниматься. Очень ему нужен был этот камень! Хотя ведь уже ясно, что ничего не выйдет… Василич собирался снова обратиться к нему, но не успел.

Потому что у одного из инкассаторов у двери сдали нервы. Когда грабитель поднялся на ноги, он схватился за оружие. Прогремел новый выстрел, и по пропотевшей насквозь рубашке начало расползаться вишневое пятно, прямо на груди. Мужчина еще секунду продержался на ногах – ровно столько, сколько нужно было, чтобы опустить взгляд вниз и увидеть рану. Маленькую такую, на вид вроде безобидную. Но смертельную.

Потом он упал. Уже подходя к нему, Василич знал, что он мертв, однако пульс все же проверил.

– Готов! – крикнул он.

– Он же на меня пер, – прошептал стрелявший инкассатор. – Все видели? На меня!

– Да. Все видели.

Зря боится, ничего ему не будет. Потому что есть свидетели и записи камер наблюдения, да и поведение несостоявшегося грабителя было слишком однозначным, чтобы оставлять сомнения. Тут только задержка в работе: им нужно дождаться полицию, оповестить обо всем начальство.

«Знал же, что утром нужно ехать», – мрачно подумал Василич.

Оставив коллег стоять над телом, он отошел в сторону, туда, где валялся отлетевший пистолет. Он с самого начала показался Василичу не совсем обычным, так же как и его хозяин. Но в суете ведь не различишь, да еще и в сумерках! Там о другом думать надо было.

Зато сейчас время появилось. Василич не трогал оружие, потому что знал, что полицейские его за это не похвалят. Он просто наклонился над лежащим на асфальте предметом и, изучив его, тихо присвистнул.

Пистолет был игрушечным.

Глава 2

Дело не в проблемах, которые принес этот небольшой инцидент, – они были мизерными. Дело даже не в задержке во времени – потому что к открытию выставки все три камня оказались на своих местах. Дело было в том, что Валерий Щербаков не мог найти подвох.

Его банк пытались грабить, на инкассаторов нападали, он читал отчеты, смотрел записи и многое знал. Он разбирался в психологии преступников почище многих следователей. Но нынешний случай показал: кое-что еще способно загнать его в угол.

Поэтому он и решил рассказать обо всем Вербицкому. Они с адвокатом не были близкими друзьями, однако пойти на такой шаг Щербаков не боялся: он знал, кому из знакомых можно доверять.

Тем более что сам Вербицкий уже поверил ему, когда вообще согласился на эту выставку!

– Мне его быстро нашли, – сказал он. – Точнее, информацию о нем… Его-то самого что искать, труп по-прежнему в морге! За ним пока никто не пришел. Его звали Артем Маревич, тридцать два года.

– Мне нужно это знать? – Вербицкий едва заметно приподнял бровь.

Он был весьма сдержан в своих эмоциях, всегда. Этим во многом и объяснялся его успех как адвоката. У Щербакова Даниил Вербицкий ассоциировался с удавом, греющимся на солнце. Вроде как безобидный и даже ленивый, пока не поймает и не раздавит!

Он был одним из немногих людей, с чьим мнением Щербаков считался. Поэтому он настоял:

– Тебе будет любопытно это знать!

– Пока то, что его звали Артем Маревич, никак не зацепило мое любопытство. Равно как и его возраст. Ты не умеешь создавать интригу.

– Это потому что я не писатель тебе! Если меня кое-кто не будет перебивать, получится лучше. Он был учителем русского языка и литературы. Коллеги характеризуют его как очень тихого, доброго и отзывчивого человека. О его смерти пока никто не знает. Со слов других учителей, он был любим учениками.

– Так всегда говорят, это практически фраза вежливости, – отмахнулся Вербицкий. – Учителя живут небогато. Иногда – настолько, чтобы сойти с ума, хотя я бы не назвал это типичным случаем. Судя по тому, что ты мне рассказал об этой попытке ограбления, он и вел себя как учитель русского языка. Что меня впечатляет, так это мастерство твоих сыскарей. За полдня, да еще и в субботу, столько собрать… Они отличились, снимаю шляпу. Возможно, даже поинтересуюсь их координатами.

В ответ на это Щербаков сдержанно кивнул. Он любил, когда его заслуги признавали; даже если заслугой было удачное знакомство. Однако сейчас ему слишком хотелось поделиться своими соображениями и услышать от спокойного, вдумчивого Даниила, в чем же подвох.