Бриллианты вечны

Бонд почувствовал, что за ним следят, но оказалось, что это были всего лишь мимолетные взгляды двух пассажиров, которых он отнес к американским бизнесменам. Они тут же отвели глаза, и один из них, молодой, но рано поседевший, сказал что-то своему соседу. Они оба встали и, взяв шляпы, которые, несмотря на хорошую погоду, были в целлофановых чехлах, направились к бару. Бонд услышал, как они заказали двойные бренди с водой. Второй человек, бледный и полный, вынул из кармана баночку с таблетками, достал одну и запил ее бренди. Лекарство от тошноты, решил Бонд. Наверное, человек был никудышным путешественником.

Дежурная сидела неподалеку от Бонда. Она подняла трубку и сообщила — диспетчерам — подумал Бонд, что в «последнем отстойнике» находятся сорок пассажиров. Положив трубку, она взяла микрофон.

«Последний отстойник»? Хорошенькое начало рейса через Атлантику, подумалось Бонду. Но вот пассажиры покинули зал и поднялись в огромный «Боинг». Один за другим заревели моторы. Стюардесса объявила, что первая посадка будет в Шэнноне, где пассажирам подадут обед. Время пути — час пятьдесят. Тем временем, двухпалубный «Стратокрузер» медленно выезжал на взлетную полосу «Восток-Запад». Командир корабля один за другим разгонял двигатели до необходимой для взлета мощности. Самолет дрожал от напряжения. В иллюминатор Бонд видел, как двигаются проверяемые подкрылки. И вот, медленно развернувшись в сторону заходящего солнца, самолет вырулил на взлетную полосу. Скрипнули высвобождаемые тормоза, трава по обе стороны пригнулась под напором воздуха, и машина, пробежав почти две мили по бетонной дорожке, поднялась, нацелившись на другую бетонную дорожку, находящуюся за океаном.

Бонд закурил, и достав книгу, начал поудобнее устраиваться в кресле, как вдруг спинка левого из стоящих перед ним двух сидений резко наклонилась в его сторону. В кресле этом, как оказалось, сидел один из тех двух американских бизнесменов, толстяк. Он развалился в кресле и до сих пор не расстегнул ремень безопасности. Лицо его позеленело и покрылось каплями пота. К груди он обеими руками прижимал портфель, и Бонду удалось рассмотреть прикрепленную к нему бирку. На ней было написано: «Г-ну В. Уинтер», и чуть ниже, аккуратными красными буквами — «Группа крови — А».

Бедняга, подумал Бонд. Ведь он в ужасе. Он уверен, что самолет разобьется. И единственное, на что он надеется, это на то, что вытащившие его из-под обломков люди правильно выберут кровь для переливания. Этот самолет для него — не что иное, как огромная коробка, заполненная невероятными предметами, поддерживаемая в воздухе парой каких-то устройств и управляемая с помощью электричества. Веры нет ни этой машине, ни статистическим выкладкам. Он по-прежнему испытывает те же страхи, что и в детстве: страх перед любым шумом и страх перед падением. Даже в туалет он не пойдет, опасаясь, что провалится.

В лучах пронизывающего салон вечернего солнца появился чей-то силуэт. Бонд повернулся к нему. Это была Тиффани Кейс. Пройдя мимо него, она спустилась по ступенькам в нижнюю палубу, где находился бар. Бонд подумал, что неплохо было бы пойти вместе с ней, но... Пожав плечами, он решил утешиться коктейлем и бутербродами с икрой и севрюгой. Потом он опять взялся за книгу, но поймал себя на том, что читает, ничего не понимая. Тогда он решительно прогнал мысли о девушке и начал читать ту же страницу.

К моменту, когда Бонд почувствовал, что уши начало закладывать перед пятидесятимильным снижением над западным побережьем Ирландии, он прочитал уже четверть книги. Зажглось табло «Не курить. Пристегнуть ремни». Самолета коснулся бело-зеленый луч прожектора аэропорта Шэннон, и вот уже навстречу самолету, рванулись красные и желтые огни посадочной полосы, а затем — изумрудные огни, окаймляющие наземные дорожки, по которым «Стратокрузер» покатился к месту стоянки. Потом — обед. Бифштекс, шампанское и прекрасный горячий кофе с ирландским виски и со сливками. Пробежка по торговой галерее: поделки, игрушки, сувениры по полтора доллара, отвратительные твидовые пиджаки, куколи и салфетки. Обычная аэропортовская дребедень. Потом динамики разнесли что-то нечленораздельное, сказанное по-ирландски, и ухо Бонда уловило лишь два знакомых слова — «ВОАС» и «Нью-Йорк». Повторное объявление, но уже по-английски. Последний взгляд на Европу, и вот они уже на высоте четырех тысяч метров, на пути к следующей встрече с земной твердью, куда их направляют позывные кораблей «Джиг» и «Чарли», передающих откуда-то из центра Атлантического океана необходимые летчикам данные о погоде, скорости ветра и т. п.

Бонд отлично выспался и проснулся уже когда самолет приближался к южным берегам Новой Шотландии. Он пошел в туалетную комнату, побрился, прополоскал рот и вернулся на свое место среди помятых, спящих в неудобных позах пассажиров. Настал момент, который всегда производил на него огромное впечатление: из-за горизонта появилось солнце, и его красные лучи затопили салон кровавым светом.