Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Однако Екатерина II не торопилась с подписанием торгового договора, предпочитая увязать его продление с заключением оборонительного союза. Из беседы с Паниным послу стало известно, что императрица сочла невозможным приступить к торговому договору немедленно, а также «придать ему столь же выгодное значение, иначе как в случае, если Англия заявит свое расположение к теснейшему соединению своих интересов с интересами России»230

.

Чтобы ускорить решение вопроса о торговом договоре, граф Бэкингэмшир обратился к испытанному средству воздействия: подкупу влиятельных сановников. В одном из донесений в Лондон посол сообщал, что получил от канцлера Бестужева бумаги, которые содержали списки ущерба России от английских крейсеров. При этом канцлер добавил, что и сам понес «значительную потерю в виде многих ценных предметов, посланных ему из Франции», однако не требует вознаграждения, а только докладывает об этом, «вполне полагаясь на милость Его Величества». Бестужев также сообщил послу, что имеет много долгов и «вследствие расстроенного здоровья не может много утомлять себя делами». Бэкингэмшир обещал передать содержание беседы королю, а затем, просмотрев бумаги, убедился, что понесенные канцлером убытки составляли немногим более полутора тысяч, хотя тот говорил о двух тысячах фунтов стерлингов. Тем не менее, посол считал, что если Его Величеству будет угодно «предписать выдачу этих денег», то это произведет «весьма благоприятное впечатление»231

.

Судя по всему, Бэкингэмшир был неплохо осведомлен о том, что сановники при дворе Екатерины «очень избалованы подарками», а потому предлагал для успешного решения вопроса о торговом договоре «сделать подарки» не только канцлеру, но также Орлову, Панину и вице-канцлеру Голицину. И вскоре госсекретарь Галифакс уведомил посла, что король ждет от него более подробную информацию, касательно того, какую именно сумму следовало раздать лицам, упомянутых в депеше, и в каких размерах. В том же послании госсекретарь упоминал о желании британского правительства в случае, «если невозможно получить ничего, кроме возобновления истекшего договора», не отказываться от него совсем. Вряд ли благоразумно, продолжал он, «испрашивать у императрицы таких уступок, которые могут отозваться неудачей самого договора»232

.

Дискуссии по поводу преференций для английского купечества, закрепленных в торговом договоре, продолжились и в 1764 году. Бэкингэмшир направил Панину подробный отчет о ввозе и вывозе товаров английскими купцами в Петербург в 1763 г. «Ценность вывезенных товаров, считая таможенные пошлины и случайные расходы, простирается до 3 465 000 руб. Ценность ввезенных товаров – 910 000 руб. Баланс в пользу России – 2 555 000 руб.», – приводил доводы в пользу торгового договора посол. И далее добавлял: «Меня удивляет, что Россия, не сознавая выгод, извлекаемых ею из торговли с Англией, допускает сомнения насчет своих намерений продолжить их, предоставив купцам все прежние их привилегии»233

. Однако русская сторона стояла на своем: торговый договор должен быть подписан одновременно с союзным. Невозможность заключения двух договоров одновременно правительство объясняло неуступчивостью англичан. Как отмечал С.М. Соловьев, Панин и вице-канцлер Голицын обыкновенно отвечали Бэкингэмширу, что «виною медленности неподатливость с английской стороны». Госсекретарь Сэндвич приводил свои аргументы, объясняя, почему Англия никак не может принять пункты о Польше и Турции. «Англия не может обязаться помогать России в случае войны последней с Турцией по своим существенным торговым интересам, – утверждал он, – не может также обязаться субсидиями для польских дел, потому что казна истощена последнею войною (Семилетняя война – Т.Л.), и таким обязательством нынешние министры возбудили бы против себя всенародный крик; а на все другие предложения императрицы в Англии охотно согласятся». Лорду Бэкингэмширу была отправлена депеша, в которой категорично напоминали, чтобы он «всячески старался окончить оба трактата – союзный и коммерческий; если же увидит совершенную невозможность успеть в этом, то ожидал бы отзывной грамоты»234.