Бритва Дарвина

– Они не знали, что моя жена и ребенок летели этим рейсом. Бар… моя жена собиралась вернуться из Вашингтона на следующий день, но ее мать поправилась быстрее, чем ожидали. И она решила приехать домой пораньше.

Наступила тишина, которую прервал громкий смех у стойки бара. Мимо, держась за руки, прошла молодая парочка.

– Ты не должен мне ничего рассказывать, – заметила Сидни.

– Знаю. Не буду. Я даже Ларри и Труди ничего не говорил, хотя они кое-что знают. Но я хочу ответить на твой вопрос…

Сид кивнула.

– Ну вот… я ждал, что жена с ребенком вернутся на следующий день… но они полетели этим рейсом… номер 737, который рухнул на окраине Форт-Коллинза.

– И тебя вызвали на место крушения.

– Управление размещалось в Денвере, – ровным голосом сказал Дар. – Мы расследовали любое крушение на территории шести штатов. А Форт-Коллинз всего в шестидесяти милях от Денвера.

– Но… – начала Сид и замолчала, опустив глаза на свою кофейную чашку.

Дарвин покачал головой.

– Это была моя работа… глядеть на разбившиеся самолеты. Слава богу, кто-то в денверском офисе взглянул на список пассажиров и заметил имя моей жены. Меня отозвали через полчаса после того, как я прибыл на место катастрофы. Правда, смотреть там было особенно не на что. Самолет врезался в землю носом. Осталась только воронка, футов двадцать в глубину и шестьдесят в ширину. И обычная для крушения куча хлама – разлетевшаяся обувь… много обуви… полуобгоревший плюшевый мишка… зеленая сумка… А то, что осталось от людей, смогли бы восстановить разве что археологи.

Сид посмотрела Дарвину в лицо.

– Это был один из случаев, когда НУБД не смогло узнать… не смогло установить причину катастрофы.

– Один из четырех, считая «ТЭЛ-800», – спокойно уточнил Дар. – Тот рейс «Трансуорд эрлайнз», вылетевший в Париж из аэропорта Кеннеди с 229 пассажирами на борту и грохнувшийся в Атлантический океан вскоре после взлета. Подозревали, что авария произошла в связи с резким изменением направления ветра… После этого Федеральное авиационное агентство решило усовершенствовать систему управления рулем высоты на «Боингах-737», но почему самолет внезапно потерял управление, так и осталось невыясненным.

Он помолчал и продолжил:

– Когда меня пришли отзывать, я как раз брал показания девочки-подростка, которая жила в доме напротив парка. Пролети самолет еще с сотню футов, и список погибших увеличился бы вдвое… И эта девочка сказала, что когда она выглянула из своего окна – а ее квартира на четвертом этаже, – то увидела лица людей в иллюминаторах… Вверх ногами, потому что самолет ушел в пике. Лица были видны очень четко – было уже темно, и над креслами горели лампочки для чтения…

– Хватит, – взмолилась Сид. – Мне очень жаль. Извини, что я заговорила на эту тему.

Дарвин замолчал. Воспоминания постепенно отпускали его. Он посмотрел на главного следователя и с ужасом увидел, что она плачет.

– Все в порядке, – сказал Дар, еле сдерживаясь, чтобы не погладить ее по руке. – Все в порядке. Это было давно.

– Десять лет – не так уж и давно, – прошептала Сидни. – Для такой потери – совсем недавно.

Она отвернулась к окну и дважды с силой провела ладонью по щекам, вытирая слезы.

– Да, – согласился Дарвин.

Сид снова повернулась к нему. Ее голубые глаза потемнели и стали бездонно глубоки.

– Могу я задать тебе один вопрос?

Дарвин кивнул.

– Ты еще два года проработал в НУБД и только потом переехал в Калифорнию. Как тебе хватило сил… остаться? Продолжать заниматься этим делом?

– Это была моя работа, – просто ответил Дар. – Я был хорошим специалистом.

Сидни Олсон слабо улыбнулась.

– Я прочитала ваше полное досье, доктор Минор. Вы до сих пор являетесь лучшим экспертом по дорожно-транспортным происшествиям. Так почему вы предпочитаете работать в основном на агентство Стюартов? Я знаю, что вам хорошо платят и искать дополнительный заработок вам не нужно… но почему Лоуренс и Труди?

– Мне они нравятся, – ответил Дарвин. – Ларри меня смешит.

Они добрались до его хижины после захода солнца. Приглушенные сумерки затенили теплый летний вечер, словно небо завесили легким полупрозрачным гобеленом.

Домик Дарвина стоял в полумиле от грунтовой дороги, к юго-востоку от Джулиана, на самой окраине Кливлендского национального парка. Из окон, которые выходили на юг, открывался вид на широкую долину, поросшую высокой зеленой травой. Домик окружали могучие величественные сосны и огромные дугласовы пихты. Далее начинался хвойный лес, который поднимался вверх по каменистому склону, окаймляя вершину горы острозубой зеленой короной.

Сидни замерла в восхищении.

– Ух ты, – выдохнула она. – Когда ты сказал «хижина», я представила себе кое-как слепленную будочку, по которой носятся мыши.

Дар оглядел нарядный домик из дерева и камня, с длинным крыльцом, выходящим на юг.

– Не-а, – сказал он. – Ему всего шесть лет. До того как приобрел эту недвижимость, я спал в пастушьем фургоне.

– В фургоне? – недоверчиво переспросила Сид.

– Сама увидишь, – кивнул Дар.

– Бьюсь об заклад, что ты выстроил это своими руками!