Бродяга, Плутовка и Аристократ: Сумерки

«Лотти… ей причиняют боль. Нужно что-то сделать… сейчас же!»

Бродяга оправлялся от сильного удара. Он пытался встать, однако разум внезапно вновь начал мутнеть. Контроль над собственным телом уже стал для него трудностью.

«Какой же ты жалкий, – прозвучал голос в голове. – Противно осознавать, что мы с тобой одно и то же. Дай я разберусь с отбросами».

– Что? Натан? Нет, нельзя.

Его голову пронзил электрический разряд, и сознание устремилось прочь. Глаза словно окутала мгла, пелена, которую он надеялся больше никогда не увидеть.

«Натан… прошу. Не надо…»

Внезапно Нейтан вскочил с места и накинулся на неприятеля сзади. Он нанес точный и коварный удар по обратной стороне колена, и враг упал, завопив от боли. Тогда Нейт взял его за руку и вывихнул её с приятным для его ушей хрустом. Делал он это, не снимая с лица довольную ухмылку. Парнишка остался лежать, он кричал и ворочался прямо у его ног. А Нейт продолжал улыбаться, наблюдая за тем, как чужое лицо покрывается агонией. Все присутствующие наполнились ужасом, рожденным этой улыбкой… улыбкой, что упивается болью.

«Это… Нейт?», – подумала Лотти.

На бродягу замахнулся кулак, но он отпарировал атаку прямиком в солнечное сплетение. Противник начал падать, и Нейт схватил его. Откусил ухо. Кровь окропила его губы. Последний целехонький пропитался страхом при виде него. При виде монстра, что пришёл из пучин тьмы, чтобы убивать. Молясь, он сбежал с поля битвы, оставив товарищей лежать на холодном асфальте.

Нейтан сплюнул кусок уха и горделиво задрал голову.

– Нейтан, – с опаской обратилась Лотти. – Что ты натворил?

– Всего лишь убрал мусор. И я Натан.

VII

Два года назад.

«Я уже три года не видел солнечного света. Три года не покидал стены этой гребенной лаборатории… Как же я устал. Гадство… я снова рук не чувствую. Если подумать, то это даже забавно. Какое же у меня извращенное чувство юмора. Гриша с Лотти точно бы не оценили. А мне почему-то эта ситуация кажется уж слишком смешной. Даже не знаю отчего так. Может, мой разум настолько сломался, что очевидные страдания не воспринимает таковыми? Хотя я ведь всегда таким был. Гриша говорил мне, что я страдаю, что мир жесток по отношению ко мне… а вот и вся ирония… видимо, я не способен осознать всю суть страданий, оттого миру легче играть со мной. Я словно наблюдатель».

– Когда это уже закончится? – задал вопрос Нейт.

Сейчас он лежал под капельницей, закрепленный фиксаторами. Темные круги под глазами выдавали его болезненное состояние, бродяга тяжело дышал, смутно видел очертания Гамлета.

– Ты снова не спал, – ответил секретарь. – Голова болит?

– Как будто она может не болеть, – медленно проговорил бродяга. – Насильно держите меня здесь, качаете препаратами, – он выдержал паузу, закашляв. – Кха-кха, ставите опыты над моей черепушкой. Интересная модель воспитания. Гамлет, тебя советь по ночам не мучает?

– Это всё для твоего блага. И нет, не мучает. Я прекрасно понимаю, что и для чего делаю.

– Хватит этой лжи. Достало. Я, конечно, не отрицаю тезиса великая цель требует маленьких потерь, но в данной ситуации цель какая-то жалкая. Впрочем, какой человек, такая и цель, верно Гамлет? – язвительно укусил.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – раздраженно выдал он. – Поэтому оставь свои комментарии при себе.

– Ох, мне что же уже колкостями бросаться нельзя? Оставьте хоть какую-то радость. Хотя твоя реакция говорит сама за себя. Хочешь моего мнения? – ответа не последовало, но это не помешало Нейту его высказать. –Ты ничтожен, Гамлет. Я вижу твою натуру насквозь. И если бы мне пришлось тебя с кем-нибудь сравнить, то это был бы третьестепенный антагонист второсортного романа. Вроде книг Константина Фарна.

– А моя жена любила Фарна, – произнес Гамлет с грустной улыбкой. – Дочитывала до дыр.

– Дамы любят его. Эли тоже без ума. Печально, что твоя жена его. Любила, – проговорил Нейт, сделав акцент на последнем слове.

Секретарь в минуте слабости и гнева стянул ремешки фиксаторов потуже. Нейт чуть взвизгнул:

– Ай, попал в точку, значит. Что с ней сталось? – Гамлет явно не хотел об этом говорить, а парень всё настаивал. – Ну же, Шамиль. Позволь мне узнать тебя по лучше и забрать свои слова назад.

– Она умерла, – лаконично ответил.

– Это я уже и сам понял. Но подробности не помешают.

– Знаешь, ты создаешь странное впечатление о себе. Язвишь, намеренно нажимаешь на больные места, но нечто внутри меня так и хочет тебе рассказать всё. Думаю, это и называют животным очарованием.

– Я милашка с этим трудно спорить. Так что же? Как твоя жена умерла?

– Она покончила с собой, – вымолвил Гамлет.

Стоило Нейту увидеть его хмурое лицо, как он и сам изобразил сочувствующую мину. Сейчас ему захотелось узнать его историю, не чтобы поиздеваться или утешить свой досуг. Нет. Ему захотелось ошибиться в этом человеке. Самолично уничтожить своё прошлое мнение и выстроить новое. Ведь это и есть суть веселья, о котором он когда-то рассказывал Гильмешу.