Бродский и судьбы трех женщин

Посвящается сыну

Мой Телемак, тебе 16 лет!Пусть Боги защитят от всяких бед,всех победили греки – мы в финале!Турнир футбольный вновь идет к концуи португальцы, думаю, едва линас одолеют… Мы придем к венцулавровому, и, сидя на привале,прочти письмо, которое отцу

пристало написать тебе в начале.Ничто не изменилось за века —лишь обмелела Памяти Река!Все жаждут зрелищ, вместо хлеба – пиво,закончилась Троянская война —кругом Вестфальский мир… Скажу на дивоиграют гладиаторы в футболи усмиряют толпы так красиво:забьют не человека, просто гол —и плебс, как в древности, счастливый!

Арена превратилась вдруг в экрани разнеслась по миру… Но ни ран,ни войн и ни смертей не стало меньше:в Афинах вновь огонь Олимпа блещет,а в Мекке открывается Коран…Все так, как много сотен лет назад!..Но по экранам Архимеда взглядскользит – и не находит в них опору,как будто Мефистофеля рука

на пульте телевиденья… Поканичто не изменилось за века —и это не дает покоя взору!..Расти, мой Телемак, расти большой!Как Моисей, как твой Гомер, как Данте,раскрой пред миром все свои талантынаполненные смыслом и душой…Твой Одиссей (на две седьмых лишь твой[1]).

Исход: колобок Валентины Полухиной, или От Урюпа до Лондона

Как я уже говорил, читать, писать и считать маленькая Валя научилась сама еще до школы: эту способность учиться она пронесла через всю жизнь, как, впрочем, и Бродский, который, не окончив школы, обладал энциклопедическими знаниями. В пятый класс колобок Валентины Полухиной покатился в соседнюю деревню за два километра от Урюпа по сибирскому морозу, отмораживая попеременно то уши, то нос. После седьмого класса девочка решила поступать в педучилище в соседнем городке Мариинске. Но денег на билет не было, и 14-летняя отличница учебы, прижимая к себе картонный чемоданчик, где лежали две вареные картофелины, два кусочка сала и кусок ржаного хлеба, поехала в Мариинск без билета, «зайцем» на подножке поезда.

К счастью, на первой же остановке «зайца» заметил машинист поезда и сказал: «Девочка, тебя на следующем повороте сдует ветром с подножки! Иди и садись рядом со мной».

После четырех лет учебы в педучилище Валентина получила диплом с отличием, но попала в больницу, и у нее обнаружили комбинированный порок сердца.

Ни о какой операции на сердце в провинциальном Мариинске и речи быть не могло.

Она подала документы в МГУ, и ее, как отличницу, пригласили на собеседование. Денег на билет, как обычно, не было, но был друг: «не имей сто рублей, а имей сто друзей» – и это правило стало в дальнейшей судьбе ВП решающим!

Друга звали Эдик Павлов, он продал свои часы и дал Валентине деньги на билет до Кемерово, где она поступила в пединститут. Но сердце у Валентины слабело, митральный клапан срастался, и нужно было срочно менять суровый сибирский климат на более мягкий. Подруга Роза позвала ее к себе в Тулу, и Валентина перевелась в Тульский пединститут.

В Туле она познакомилась «с высоким блондином с голубыми глазами», студентом горного института: он был ударником в джазе и лихо играл на барабане. Что еще нужно для счастья юной девушке из провинции? Через полгода они поженились. Это было время «стиляг» и Фестиваля молодежи и студентов в Москве. Звали ударника Владимир Полухин, он был москвич, из семьи важных партийных работников. Но «Золушка» пришлась им не ко двору, они мечтали о другой партии для своего сына-ударника. Семья Полухиных тоже пришлась не ко двору гордой пани Баникевич-Гронской.

Колобок Валентины ушел от ударника и покатился как можно дальше от Москвы – в дагестанский аул, в обычную школу, преподавать русский язык. Москвич-ударник с горя стал пить (он стал бы пить и без горя, но подвернулась удобная причина), и свекровь уговорила Валентину вернуться в Москву, думая, что ее сын после этого перестанет пить.