Брокен-Харбор

Никаких презервативов, припрятанных на дне шкатулки с украшениями, никаких блистеров с транквилизаторами среди кисточек для макияжа.

— Однако Дженни сказала Фионе, что включит сигнализацию. Как он с ней справился? — спросил я.

— Но ведь в первый раз он с замками управился. Похоже, Патрик считал, что он забирался через чердак — например, из соседнего дома. Возможно, он был прав.

— Если бы Ларри и его ребята нашли на чердаке подходящий лаз, они бы нам сообщили. Ты же слышал, они везде искали.

Ричи начал аккуратно складывать носки и трусы обратно в ящик. Обычно мы не заботимся о том, чтобы оставлять место преступления в идеальном порядке, и я не мог понять — то ли он думал, что Дженни сюда вернется, что, учитывая шансы продать дом, было довольно вероятно, то ли полагал, что Фионе придется разбирать вещи. В любом случае ему стоит остерегаться излишней сострадательности.

— Ладно, значит, наш парень разбирается в сигнализациях, — сказал он. — Возможно, он с ними работает. Возможно, именно так он и выбрал Спейнов: установил им сигнализацию, помешался на них…

— Согласно брошюре, дом продавался вместе с сигнализацией, так что она была здесь еще до того, как они заселились. Сынок, ты же не в фильме «Кабельщик».

Белье в ящике Дженни было аккуратно разложено: сексуальное для особых случаев, удобное белое — для спорта и бело-розовое в рюшечках — должно быть, повседневное. Никаких выкрутасов, никаких игрушек — видимо, Спейны предпочитали старый добрый секс.

— Но давай на секунду допустим, что наш парень каким-то образом пробрался в дом. Что дальше?

— Он начинает наглеть, пробивает дыры в стенах. Такое от Патрика уже не скроешь. Может, Патрик думает так же, как и Дженни: лучше узнать, в чем дело, лучше поймать этого парня, чем отпугнуть его или сделать дом неприступным, — поэтому устанавливает наблюдение в местах, где, как ему кажется, побывал злоумышленник.

— Значит, капкан на чердаке предназначен для человека — чтобы поймать с поличным и задержать до нашего приезда.

— Или до тех пор, пока Патрик с ним не разберется. Смотря по обстоятельствам, — сказал Ричи.

Я поднял брови:

— Сынок, да у тебя извращенный ум. Это хорошо. Главное — не слишком увлекайся.

— Когда кто-то пугает твою жену, угрожает детям… — Ричи встряхнул пару штанов цвета хаки; рядом с его костлявой задницей они выглядели огромными, словно принадлежали супергерою. — Не удивлюсь, если у него зачесались кулаки.

— Да, звучит довольно гладко. — Я задвинул ящик с бельем Дженни. — Остается только один вопрос: почему?

— Почему он нацелился на Спейнов?

— Почему вообще всё? Это же несколько месяцев слежки, чтобы закончить массовым убийством. Зачем выбирать эту семью? Зачем вламываться к ним ради пары ломтиков ветчины? Зачем снова вламываться и пробивать стены? Зачем переходить к убийствам? Зачем рисковать, начиная с детей? Зачем душить их, но потом резать взрослых? Зачем все это?

Ричи выудил из заднего кармана штанов Патрика пятьдесят центов и по-детски пожал плечами, вздернув их до самых ушей:

— Может, он псих.

Я прекратил разбирать белье.

— Так и напишешь в деле для прокурора? «Ну фиг знает, может, он псих ненормальный»?

Ричи покраснел, но на попятный не пошел.

— Не знаю, как это называется у врачей, но вы же понимаете, о чем я.

— Вообще-то, сынок, не понимаю. «Псих» — это не мотив, разновидностей психов полным-полно, но большинство не склонны к насилию, и у каждого есть своя логика, пусть и неясная таким, как мы с тобой. Никто не убивает целую семью только потому, что нашло психованное настроение.

— Вы попросили выдвинуть версию, в которую вписывается все, что у нас есть. Ничего лучше я придумать не могу.

— Версия, построенная на аргументе «потому что он псих», — это не версия, а дешевая отмазка. И леность мысли. Детектив, я ожидал от тебя большего.

Я отвернулся и снова принялся разбирать комод, но почувствовал, что он замер.

— Выкладывай, — сказал я.

— Я сказал этой Гоган, что ей не стоит беспокоиться насчет маньяков, только для того, чтобы она не обзванивала всякие ток-шоу, но на самом деле у нее есть все основания для страха. Не знаю, каких терминов вы от меня хотите, но если этот парень — псих, то никому и не нужно нарываться на неприятности, он сам их обеспечит.

Я задвинул ящик, прислонился к комоду и сунул руки в карманы.

— Несколько веков назад жил один философ, который считал, что самое простое решение — всегда самое верное. Не самое легкое, а такое, для которого требуется минимальное количество дополнительных допущений. Как можно меньше всяких «если» и «может быть», как можно меньше неизвестных парней, которые волею случая очутились в гуще событий. Видишь, куда я клоню?

— Вы считаете, что никакого чужака не было, — ответил Ричи.

— Неправильно. Я считаю, что у нас есть Патрик и Дженнифер Спейн, — и любая версия, в которой участвуют они, требует меньше допущений, чем остальные. Подоплека случившегося кроется либо снаружи, либо внутри. Я не говорю, что чужака не было. Я говорю, что даже если убийца пришел снаружи, проще всего исходить из предпосылки, что причина находилась внутри.