BRONZA / БРОНЗА

Инна радовалась, что подруга смогла выкроить время из своего очень плотного рабочего графика, чтобы пообщаться с ней. Прикупив по случаю к своему и так не маленькому бизнесу один столичный гламурный журнал, Хозяйка Медной Горы теперь хозяйничала в издательстве. Они не часто виделись в последнее время. Лялька, пока официант расставлял на столе мятный мохито со льдом для нее и кофе со взбитыми сливками для Инны, изучала лицо подруги. Та выглядела ухоженной, и только вот это нервное позвякивание ложечки о край чашки напоминало ее прежнюю.

- Хватит уже мешать! Кофе остынет! - одернула она Инну.

- Ах, да… извини… - виновато спохватилась та. И позвякивание ложкой о край чашки продолжилось.

- Ладно, рассказывай, как у вас дела? - более внимательно вглядевшись ей в лицо, спросила Лялька. - Новоселье отметили? Переехали уже в тот особняк, который приобрел Виктор?

- Что ты, нет! Дом такой большой… даже не представляю, как содержать его в чистоте! Придется приглашать кого-нибудь… - говорила Инна, словно оправдывалась в чем-то.

Закуривая, Лялька понимающе хмыкнула.

- Да, хорошая прислуга, приличная, знающая свое место, осталась в 17-м году! Нынешняя мало того, что сядет на голову, ноги свесит, так будет еще и обворовывать! - заметила она со знанием дела. - А ты со своей интеллигентностью (знаю я тебя) слова поперек никому не скажешь, да и всю работу будешь делать сама…

Не поддержав тему, Инна положила ложечку на блюдце. Подруга завела разговор о прислуге, а ей хотелось поговорить совсем о другом. По ночам ей стали сниться странные сны, заставляя днем тоскливо сжиматься сердце. Словно она должна что-то потерять или уже потеряла, только вот никак не вспомнит, что именно. Это гнетущее состояние отразилось и на их отношениях с Виктором. Они несколько раз серьезно поссорились. Но он хороший, чуткий. Оказывается, его встревожило, что ночью она бродит по квартире с закрытыми глазами. Теперь вот разговаривает с ней в мягкой манере доктора, у которого на руках тяжелобольной пациент.

Только когда занята сыном - возня с ним, его детские радости, бесконечное «что» да «почему», чтение ему книжек, прогулки и повседневные приятные хлопоты, - спасается этим от тоскливой, непонятной тревоги. Впервые взяв его на руки, прижав к себе маленькое тельце, она в полной мере ощутила, какое же это чудо, что он родился. Да, может быть, со стороны ее любовь к сыну выглядит немного утрированной и даже чуточку болезненной, но она ничего не может поделать с этой своей любовью. Виктору пришлось смириться. Хорошо, он понимает ее…

- Да-а, - протянула Лялька в своей обычной насмешливой манере, - доктор тут не поможет… Тебе надо уехать! Все бросить! Взять от семейной жизни отпуск недельки на две и уехать!

- Как все бросить? Куда уехать? - уставилась на подругу Инна.

- Ну, не в Америку же… - пожала плечами Лялька на такую недогадливость, - в Европу, разумеется! Тут как раз один любитель готической архитектуры… - на ее лице появилось выражение обольстительного коварства, - предложил мне посмотреть в его обществе Пражский Град! Замки там всякие с привидениями. Вампиры! - пугая, она сделала страшные глаза, по-паучьи пошевелила пальцами.

- Тебе легко говорить… ты свободная… Собралась и поехала! - слегка обиделась Инна.

Взгляд Ляльки стал строгим.

- А ты что, цепями прикована? - спросила она. - Виктор не маленький, без тебя справится. Аришка потусуется пока у нас. Родители только рады будут! А сына возьмешь с собой. Мой крестник, между прочим, мужчина вполне самостоятельный!

Она деловито покопалась в своей сумочке, достала билеты на самолет.

- Номер забронирован в отеле «Герцог Леопольд». Небольшой, но уютный, как ты любишь. Все включено.

Протянула билеты Инне.

- Поехали собираться в путешествие!

- Что, прямо сейчас? - Нет, в следующей жизни!

Родион отложил нож, вилку, отодвинул тарелку, внимательно посмотрев на друга, спросил: - Может, уже расскажешь, что тебя гложет? А то от хмурого ненастья на твоем лице скоро на улице пойдет дождь…

Щелкнул портсигаром. Золотым, с именными вензелями. Достал длинную сигариллу. Он мог позволить себе быть снобом. Собираясь с мыслями, Виктор наморщил лоб и тоже потянулся за сигаретами. Для официанта, постоянно обслуживающего их столик, это было сигналом, что пора нести кофе: одному - с бейлисом и взбитыми сливками, другому - классический черный.

Эти двое притягивали его так же сильно, как мотылька - пламя свечи. Того, который покрупней, с роскошной шевелюрой смоляных кудрей, жгучим взглядом из-под темных, с изломом, широких бровей, хищно вырезанными ноздрями и чувственным рисунком рта (не носи он дорогие костюмы с элегантностью европейца) можно было принять за какого-нибудь цыганского барона. Другой, наоборот, с внешностью плейбоя и мягкой интеллигентностью манер скорей всего был питерцем. Жители северной столицы заметно отличались от москвичей. Не зря же издавна считалось, что Санкт-Петербург - дворянский, а Москва - купеческая.