Бронзовый век

Не медля, они как один резко повернулись в сторону направляющейся к ним фигуры, и тут произошло то, что заставило замереть всех присутствующих. Големы начали чернеть так же, как и их командир. Двигаясь по дуге, они встали на защиту Мартина, попутно принимая ту самую боевую форму, которая была свойственна каменным первородным. Конечно, Кинг понимал, что если все присутствующие тут металлические памятники разом накинутся на него, то их сметут моментально. Но одного или, если повезет, даже двух пылающих собратьев они вполне способны уничтожить. Три десятка черных фигур замерли в ожидании команды, став плотным заслоном между Мартином и приготовившимся к нападению памятником. Из-за его нагревшегося состояния было непонятно, кто конкретно стоит перед ним, лишь едва уловимый силуэт тонких ног проступал сквозь мощные колебания раскалившегося металла.

– Я надеюсь, присутствующие тут понимают, что если на меня нападут, я буду защищаться?

– Не беспокойтесь, Мартин, – раздался голос Рембрандта. – Этот кретин сам напрашивается. Поступайте, как пожелаете необходимым. Мы понимаем сложившуюся ситуацию. Просто, как я и говорил, не все у нас разделяют ваше человеколюбие. А потому он испытывает к вам личную неприязнь. Люди убили его вторую половину. Ведь Гербранд был создан не один. Мы не будем вмешиваться. Это его право.

– Я вас услышал, – мрачно ответил Мартин. Чертов провокатор решил проверить на прочность волю прибывшего, а потому натравил на него одного из местных. – Я верно понимаю, что отступать вы не планируете?

Вместо ответа успевший раскалиться до оранжевого цвета памятник сорвался с места и нанес удар одному из первых големов. Только вот и тот не стоял на месте. Все-таки имеющейся в них воли хватает, чтобы не давать себя убить просто так.

Поднырнув под руку, голем вцепился в ногу металлического памятника, замедляя его, и в этот самый момент прозвучал приказ Мартина:

– Оторвите ему ноги и руки. Не убивать.

Стоящие големы моментально сорвались с места и огромной черной лавиной обрушились на замедлившего свой ход Гербранда, придавливая его к земле. И тут же без приказов со стороны они разделили между собой роли. Часть из них осталась удерживать сопротивляющегося, а остальные могучими ударами стали перерубать его конечности. Раскаленное тело нападавшего само по себе причиняло им немалые повреждения, вот только и он сам постепенно поддавался разрушению. И, когда первая нога была оторвана, кто-то на трибуне ахнул от удивления.