Бронзовый век

– Не так, как вы. Для нас там почти полная пустота. Мы видим лишь то, что летит по небу. Птицы или самолеты, – ответил Кинг, и в голове всплыли воспоминания со времен, когда он только пробудился и участвовал в конфликтах с вооруженными силами людей. Поначалу самолеты казались ему неуловимыми. Они грозно проносились над головами, поливая пробудившихся градом снарядов. Но спустя какое-то время и они перестали быть грозными противниками. Стоило лишь понаблюдать за траекторией их движения, и сразу становилось ясно, что их атак вполне можно избегать.

– А я не видела самолеты. Дядя Олаф говорил, что они очень большие и быстрые.

– Да, это так. Они уничтожили много моих собратьев. Но давай не будем об этом?

– Хорошо, – спокойно согласилось дитя.

– Итак, на чем мы с тобой вчера остановились? Вроде как ты говорила про ваших героев, которые освобождают людей где-то в Азии. Откуда вы вообще знаете об этом? Не волнуйся, можешь говорить правду. Я никому не скажу.

– Дядя Олаф просил меня не рассказывать некоторые вещи. Простите, – ответила Гретта и слегка опустила голову. – Я бы с радостью, но обещания нужно выполнять.

– Тут ты права, – согласился с ней Мартин. Конечно, ему было любопытно, откуда местным людям известно о еще не так давно произошедших на востоке событиях. Но ему было интересно услышать другое. Истории, которые люди передавали друг другу. Именно они легли в основу их веры в свободу и победу над его собратьями. Против первого он был не против. Ему казалось, что вся эта война не более чем глупость, которая создана только для того, чтобы питать саму себя новыми жизнями. Люди создают оружие для борьбы за свободу, а памятники загоняют людей в рабство для того, чтобы те создавали новых солдат. И так по кругу. Мартин уже давно не видел смысла в этих действиях. А потому посвятил себя изучению доставшегося им мира вместо того, чтобы создавать условия для его уничтожения.

– Кстати, дядя Олаф просил еще раз поблагодарить вас за мясо. Вы очень помогли нам. Спасибо, – с этими словами она неожиданно для самого Кинга обняла его ногу, и в этот момент внутри него что-то дрогнуло. Казалось, сила, сдерживающая его с самого пробуждения, осыпалась на землю, словно осколки битого стекла, а в разум памятника полились новые, ранее неведанные ощущения. Он не понимал, что ему делать с ними, но Мартину понравилось то тепло, которое они оставляли за собой.