Бронзовый век

Лишь единицы знали настоящий облик ответственного за промывку мозгов памятника. Перед остальными он являлся безликой двухметровой фигурой, облаченной в мантию, из-под которой торчали ангельские крылья. Но аура могущества, витавшая вокруг него, подавляла у людей любую попытку противиться его воле. А накачка наркотиками с последующим психологическим воздействием окончательно превращала их в послушных фанатиков, готовых убить себя, стоит только приказать.

Но все это осталось там. На другом континенте, за Атлантическим океаном. И вот-вот перед его глазами откроется новый мир. Со своими порядками и правилами. С каждым часом прибрежная полоса на горизонте увеличивалась в размере. Кинг не видел ее в привычном человеческому глазу образе. Он лишь подмечал, как прекрасный хаос витающих вокруг колебаний словно разбивается о стену, прекращая свою бурную пляску. По мере приближения эти колебания становились все четче, а их количество существенно сокращалось, создавая четкую картину впадающего в море канала, к устью которого и направлялся корабль. Их конечной целью был порт Сонтхейвен, расположившийся в центре Амстердама. И вот когда корабль плавно зашел в русло канала, витающие вокруг колебания существенно затихли, оставляя за собой лишь образ былой пляски.

Корабль медленно приблизился к пристани, на которой уже стояли встречающие. Двадцать три фигуры, расположившиеся на небольшом отдалении от спуска в воду, замерли в ожидании. Глядя на то, как собратья опасливо не подходят ближе, Мартин Лютер Кинг издал короткий смешок.

– Глупцы, – пронеслось у него в голове.

Когда расстояние между кораблем и пирсом сократилось до пары метров, он резко сорвался с места и в один прыжок преодолел разделяющее их расстояние. Приземлившись на бетонную поверхность пристани, он пару секунд вновь привыкал к стабильной поверхности под ногами, после чего спокойным шагом направился навстречу стоящим в отдалении статуям.

По мере приближения он заметил, как от группы отделилась фигура и медленным, местами вальяжным шагом направилась к нему. Завернутый в плащ бронзовый памятник плавно приближался к Мартину, и стоило им поравняться, как он представился:

– Рембрандт Харменс Ван Рейн к вашим услугам. Я один из членов местного управления, и мне представлена честь быть вашим провожатым на время вашего пребывания в Европе, – он сделал короткий кивок и замер в ожидании ответного приветствия.