Брошенка

— Хочу знать, вы нашли мне девочку? — вряд ли моё лицо сейчас выражает хоть какие-то эмоции и ей трудно понять, что происходит, а безызвестность, как известно, пугает похлеще открытой угрозы.

— Чтобы задать этот вопрос, вы пришли в мой дом с оружием? — эта старая карга начинает меня раздражать своей тупостью.

— Я жду ответ.

— Да, я уже нашла подходящую кандидатуру… — её здорово потряхивает, но деловую жилку в этой бабе не истребить. — Четырнадцать лет, зовут Жанна, из родственников только дедушка-маразматик, но он давно её не навещает. Скорее всего, просто забыл о её существовании. Но если что… Я со всем разберусь, вам не о чем беспокоиться… По всем документам девочка будет числиться безвести пропавшей. Дети часто сбегают из детского дома…

Вот оно, значит, как. Эта старая сука списывала детей в утиль, при этом заявляя, что они просто убежали. Твою же мать! Неужели у властей не возникло никаких вопросов по этому поводу?

— И сколько же таких девочек ты успела продать за всю свою поганую жизнь? — сцепляю руки в замок, дабы не сорваться раньше времени и не врезать ей по морщинистой роже.

— Простите?..

— Свою пасть открывай только для того, чтобы ответить на интересующие меня вопросы. Итак, сколько детей ты продала извращенцам с толстым бумажником?

— Извращенцам? — строит из себя святую невинность.

— Только не говори, что не знала, — улыбаюсь зло, с ненавистью. Она ёжится.

— Мне нет до этого дела. Я действовала исключительно в интересах нашей нации, которая и так вырождается. Скажите мне, какой прок человечеству от этих отбросов? Больные наркоманы и физические уроды плодятся, как тараканы, а затем спихивают своих выродков государству на попечение. А потом это отребье возвращается на улицы и снова репродуцируется, подобно плесени! По-вашему, что ждёт нас в будущем? А я скажу вам! Гниль, вонь и сифилис! — эко её прорвало.

Защитница человечества, блять!

— И поэтому ты решила, раз уж мы и так катимся в ад, то почему бы на этом не заработать, да? — просто не представляю, как ещё держусь.

Старая сука мерзко так ухмыляется своими бесформенными губами, взирая на меня почти без страха.

— Они всего лишь безродные дворняги.

Эта фраза и становится контрольным выстрелом в остатки моего самообладания. Тем самым выключателем, что в последнее время так часто щёлкает в моей и без того больной башке. Но у меня осталась парочка самых важных вопросов.

— Сколько их было и всех ли ты помнишь?

— Семь. И да, я помню каждую из этих шобл.

— Ты продала их всех Григорьеву?

Она явно удивлена.

— Да.

— И ты ни разу его не спросила, куда делась предыдущая девочка? — риторический вопрос.

— Мне нет дела до этого.

— Кристина Иванова. В подробностях.

— Неужели это ты? — водила пальцами по его лицу, не верила, что это не сон. — Ты нашёл меня… Стасик…

Он сильно изменился. Стал более мужественным, крепчал. Черты лица стали грубее. Он всё так же красив, но теперь без юношеской смазливости, по-мужски.

— Я не искал тебя, Поля, — своими холодными словами возвращает меня в реальность и так мне больно падать, что хочется кричать.

Как же не искал? Нашёл ведь!

— Не искал? — повторяю растерянно, а Стас немного отстраняется, рукой по лицу своему проводит, вздыхает тяжело.

— Искал, Поль. Но давно перестал. Я несколько лет бродил в поисках… А потом устал. Ты знаешь, как это, просыпаться каждый день с одной мыслью — а вдруг повезёт? Вдруг именно сегодня тебя, наконец, встречу? А потом засыпать вечером с мыслью, что, возможно, этого не случится никогда. Ты хоть представляешь, в каком аду я варился? — хватает меня за руки, склоняется и целует, жестко, жадно, словно ему жизненно необходимо ощутить вкус моих губ.

Мне так точно необходимо. Кажется, если сейчас отпрянет, то умру, не выдержу больше ни секунды без него.

Столько лет я вспоминала о нём изо дня в день и теперь, когда мечта осуществилась и он рядом, во мне воскресла давно погибшая девочка, что так сильно его любила. Она тянет к нему свои изломанные, окровавленные руки, молит обнять её, прижать к сильному мужскому телу и больше не отпускать.

— А как же твоя жена? — чуть отстраняюсь, смотрю в его глаза синие, как летнее небо.

— Какая жена? — хмурит густые брови, видимо, ещё не пришёл в себя. — Нет у меня никакой жены и не было никогда.

— Но мне мама сказала…

— Сука твоя мамаша! — рычит, а я узнаю в этом взрослом, грозном мужчине своего вспыльчивого, сумасшедшего Стаса. — А теперь встречный вопрос. Ты замужем?

Как бы не хотелось сейчас его разочаровывать, всё же киваю и Трофимов бьет кулаком по рулю. Тут же поворачивает ключ в замке зажигания и с визгом покрышек срывается с места.

Ничего больше не спрашиваю, лишь наблюдаю за ним, изучаю каждую морщинку, каждую черту и понимаю, что рядом со мной сидит хищный, могущественный зверь. Не тот амбициозный мальчишка, в которого когда-то влюбилась без памяти, а один из сильнейших мира сего. Об этом говорят и его машина премиум-класса, и дорогая одежда, и даже парфюм, от которого кружится голова и между ног становится влажно.