Брусилов

Это был первый случай откровенно неприязненного отношения к успехам Брусилова со стороны лиц власть имущих. В дальнейшем ему пришлось столкнуться с подобным неоднократно, и Брусилов занял единственно возможную и достойную позицию: стараться быть выше происходящего. «Ты намекаешь в своих письмах про разные интриги против меня, которые порождаются завистью, — писал Брусилов жене несколько дней спустя, 6 сентября 1914 года. — Я стараюсь всеми силами души их не замечать, ибо интриги и зависть — очень низменные вещи, унижающие человека, я просто борюсь и отгоняю от себя, с божиею помощью, эту пакость… История разберет вскоре после войны, как действительно было дело, а теперь главное — победить. Охотно уступаю лавры Рузскому, но обидно за войска армии». История действительно разобралась, и в военно-исторических исследованиях по первой мировой войне воздается должное как Рузскому, так и Брусилову [11].

К тому же на следующий день после взятия Львова войска 8-й армии достигли немалого и уже несомненно принадлежащего им успеха: 22 августа (4 сентября) войска 24-го корпуса овладели Галичем. Командир корпуса А. А. Цуриков доносил, что противник бежит, что взято до 40 орудий, что сильные форты оставлены без выстрела… В ночь с 23 на 24 августа почти без потерь был взят Миколаев. Так блестяще завершилась Галич-Львовская операция русских войск, ставшая значительным этапом в Галицийской битве. Получил награду и Брусилов — 23 августа его наградили орденом святого Георгия 4-й степени

[12].

Заслуги Брусилова в первом же сражении очевидны, но для объективности отметим: впоследствии при разборе действий 8-й армии высказывались и критические суждения. Так, А. Коленковский, дав весьма резкую характеристику действиям генерала Рузского, писал о Брусилове, что он «был слишком чувствителен к мнимой опасности, которая якобы могла угрожать его левому флангу из-за Днестра. Имея многочисленную конницу и будучи сам по роду службы кавалеристом, Брусилов не сумел организовать должную разведку для обеспечения своего левого фланга». Не ставя под сомнение справедливость этого упрека, все же напомним, что вообще использование кавалерии в первый, маневренный период войны, когда еще не было сплошного фронта, оставляло желать лучшего, и не только в русской армии. Многочисленная и хорошо обученная русская кавалерия не сыграла видной роли в сражениях 1914 года, и в основном потому, что не оказалось умелых и решительных кавалерийских генералов. Только спустя несколько лет, уже в гражданской войне, казачий вахмистр Семен Буденный преподаст русским генералам наглядные и сокрушительные уроки того, как надо использовать кавалерийские массы…

По взятии Львова командование фронта предписало 3-й армии, усиленной 12-м корпусом из армии Брусилова, двигаться на Раву-Русскую, а остальным корпусам 8-й армии, оставшись возле Львова, маневрировать по обстановке. Брусилов не согласился с таким решением, резонно предполагая, что имеются лишь две возможности: либо австрийцы не станут наступать на участке его армии, и тогда она простоит без дела, либо они, собрав силы, атакуют 8-ю армию и попробуют отбить Львов. 24 августа (6 сентября) Брусилов сообщал в штаб фронта: «С овладением Галичем и Миколаевом правобережная полоса перешла в наши руки, что дало возможность выдвинуть разведку к горным проходам и тем обезопасить наш тыл со стороны Днестра. Последующей задачей для армии мне представляется овладение Гродекской позицией, что необходимо и для более надежного обеспечения фланга 3-й армии».

Соображения Брусилова, как показали последующие события, были правильными. Австро-венгерское командование замыслило грандиозное сражение западнее Львова, чтобы разгромить 3-ю и 8-ю армии и возвратить Восточную Галицию. Заранее надо сказать, что намерения противника были несбыточными. Командование Юго-Западного фронта согласилось с предложением Брусилова и приказало 8-й армии взять Городокскую (Гродекскую) позицию австрийцев.

Данные авиаразведки [13]

свидетельствовали, что противник занял Гродекскую позицию и лихорадочно укрепляет ее. Следовало спешить.

Тем временем на Брусилова, штаб которого находился теперь во Львове, кроме обычных и весьма разнообразных обязанностей, свалились и политические — по управлению освобожденными территориями и сохранению порядка.

К командующему армией пришла делегация горожан Львова. Брусилов держал краткую речь: