Брусиловский прорыв

Я не гений и не пророк и будущего твердо знать не мог; действовал же я по совести, всеми силами стараясь тем или иным способом сохранить боеспособную армию. Я сделал все, что мог, но, повторяю, я не гений и не оказался в состоянии привести сразу в полный порядок поднявшуюся народную стихию, потрясенную трехлетней войной и небывалыми потерями.

Алексей Брусилов

Сегодня историки, политики, литераторы всё чаще обращаются к трёхлетним событиям и урокам Первой мировой войны. Причина, конечно, не только в значительном 100-летнем юбилее: как раз современная Россия умудряется объявить, например, Год русского языка и сократить уроки литературы, отменить выпускное сочинение. Или объявить Год истории, но так и не выработать единых стандартов и концепций учебника для школ. Дело не в официозе, но в более важном и злободневном. Как говорил великий историк Василий Ключевский: «Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий». Последствия и события Первой мировой, ставшие прологом революции в России, Германии, Австро-Венгрии, снова предстоит осмысливать и устранять или усугублять.

Сейчас наконец-то обсуждаются подходы к созданию единой линейки учебников. Проект концепции нового учебно-методического комплекса по истории России был представлен 10 июня 2013 года. Авторы предполагают, что новый стандарт должен включать подходы к преподаванию отечественной истории с перечнем обязательных для изучения тем, а также «принципиальные оценки ключевых событий прошлого». И еще — список «трудных событий» истории, «которые вызывают острые дискуссии в обществе». Предварительный перечень спорных вопросов включает в себя 31 пункт — начиная с истории Древней Руси и заканчивая периодом реставрации капитализма в России.

Перечень «трудных» событий, куда входят и многие вехи Первой мировой (особенно, как ни странно, — в тылу!), составляется специально для учителей — для подготовки дополнительных материалов, которые позволят педагогам объяснять ученикам суть произошедшего события. Собственно, примерный список «трудностей» уже готов, но вот как трактовать тот или иной исторический факт, внесенный в него, разработчики пока не определились. Декан исторического факультета МГУ Сергей Карпов призывает «не бояться» и преподавать ту точку зрения, которая соответствует геополитическим интересам страны. Многие, особенно либеральные политологи, стали возражать: мол, мир переменчив, и геополитические интересы меняются, но, похоже, они просто испугались, что у них отобьют хлеб, главную прерогативу — толковать прошедшие и текущие события как вздумается и пытаться дать прогноз. Однако при оценке грандиозных событий прошлого метод соответствия задачам страны вполне подходит. Собственно говоря, на этом поле вспыхивают сегодня все идеологические схватки и информационные войны, которые Россия умудряется всё чаще проигрывать.

Французский писатель Этьен Рей, который родился в 1880 году и встретил Первую мировую войну в зрелом возрасте, оставил целое собрание нестареющих афоризмов. Один из них гласит: «Историческая правда состоит из молчания мертвых». Как только ушедшие начинают говорить — закрадывается агрессивное недоверие к их словам. Но кто лучше мог рассказать о Луцком прорыве и наступлении Юго-Западного фронта, как не сам Брусилов? Между тем сегодня буквально начинает торжествовать концепция, что историографию прорыва начинали творить весьма заинтересованные люди — в первую очередь сам А.А. Брусилов и его начальник штаба весной — осенью 1916 года — В.Н. Клембовский. Уже, мол, в начале лихих 20-х годов многие исследователи не соглашались с заключениями Брусилова и Клембовского, явно преувеличившими и собственные заслуги, и значение действий руководимых ими войск. А кто с кем в 20-е годы соглашался? Ирония истории заключается в том, что ситуация тех сокрушительных послереволюционных лет повторяется в наше время. Прежде многие события просто замалчивались или трактовались с державных позиций, а прорывавшиеся правдивые факты обосновывались, уточнялись, становились откровениями. Сегодня нет никаких линий обороны, и взвешенные позиции просто сметены мощным орудийным огнём суждений от фонаря, разрушительных ложных посылов и выводов, как оборонительные линии под Луцком или Верденом.