Будь моим этой ночью

Прю охотно устремилась в его объятия. Ее тело, мягкое и податливое, было уже полно предвкушения. Шапель крепко прижал ее к себе и взмыл в небо, зажав ее бедра своими, чтобы она почувствовала, как сильно он ее желал. Она поцеловала его, припав к нему нежными алчными губами, и оторвала их лишь после того, как спустя несколько мгновений они коснулись земли.

Прю оглянулась, осматривая окрестности, а Шапель терпеливо ждал, пока она сообразит, где именно они находились. Они приземлились в каком-то саду, на самой границе между светом и тенью. Позади них расположились охранники — недостаточно близко, чтобы их заметить, однако достаточно, чтобы представлять угрозу.

Момент, когда Прю догадалась, где они, запечатлелся в памяти Шапеля навсегда. Она подняла на него огромные от удивления глаза.

— Букингемский дворец! — чуть не взвизгнула она.

Он хихикнул:

— Ну что, с тебя достаточно острых ощущений?

— Шапель…

Однако он уже незаметно прижал ее к темному углу одной из дворцовых стен и, едва убедившись, что подвел ее к нужной точке, одной рукой задрал юбки, а другой обхватил ее ягодицы, приподняв так, чтобы Прю могла обхватить ногами его талию. Без малейших колебаний она подчинилась, и он довольно ухмыльнулся. Вот чего стоили все ее протесты.

Шапель просунул пальцы между ее ног, отыскав дырочку в тонкой ткани ее панталон. Дорогая ткань была влажной, как и разгоряченная плоть под ней.

— Ты готова меня принять, — пробормотал он прямо ей в губы, проникая между тем пальцем в ее промежность. Свободная рука Шапеля высвобождала из-под брюк его восставший мужской орган.

Прю со вздохом улыбнулась, потершись о его руку.

— Я была готова принять тебя уже давно.

Чуть наклонившись, она обхватила пальцами его член, поглаживая твердую поверхность по всей длине уверенными, решительными движениями, а затем потерла пальцем кончик, смазывая его со всех сторон. Едва рука ее опустилась, Шапель вздрогнул. Боже правый, еще немного, и он не выдержит.

Он вытащил палец, позволив Прю подвести его к отверстию в ее теле — такому влажному и невероятно жаркому. Ему не хотелось спешить, но с Прю это казалось совершенно невозможным.

Одним быстрым движением Шапель вошел в нее, заставив их обоих ахнуть одновременно. Затем он бросил беглый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что их не заметили. Один из охранников взглянул в их сторону, но тотчас отвернулся.

— С тобой все в порядке? — спросил Шапель Прю.

— Да, все отлично. — Ее бедра продолжали двигаться. — Перестань разговаривать, не то они могут нас услышать.

Шапель овладевал ею, с каждым новым выпадом отодвигая Прю все дальше в тень и прижимая ее к гладкому камню стены. Наконец он накрыл ее рот своим, заглушив все возгласы и стоны.

Его руки обхватили ее зад, пальцы впились в мягкую плоть, пока она стонала в его объятиях. Ее бедра плотно сомкнулись вокруг него, то поднимаясь, то опускаясь, давая ему насытиться соками ее тела. Шапель позволил Прю контролировать их движения, пока их обоих не охватил трепет невыразимого наслаждения.

Боже, что за удивительная женщина! Он прожил многие века, однако не встречал никого, подобного ей — бесстрашная, но вместе с тем уязвимая, сильная, но женственная. Она приняла его таким, как есть, и получала удовольствие именно от тех его качеств, которые делали его больше чем просто человеком. Прю почти все время оставалась с ним рядом, и все же у него не возникало ощущения, будто она пытается навязать ему себя. Она не хотела его менять.

Она просто хотела, чтобы он изменил ее.

Нет, он не будет об этом думать. Только не сейчас. Бог свидетель, Шапель и сам этого хотел. Мысль о том, чтобы провести вечность рядом с Прю, посещала его все чаще и чаще, однако он не станет обрекать свою прекрасную возлюбленную на вечное проклятие.

Разумеется, Прю не стала упоминать об этом снова, однако Шапель понимал, что она все равно не забыла их разговор. Если они не будут осторожны, то один из них в конце концов полюбит другого, и тогда разлука станет для обоих еще тяжелее. Шапель сознавал это, однако не собирался покидать Прю, пока в том не возникнет крайней необходимости. Было ли это эгоизмом с его стороны? Да, черт побери! Заботило ли его это? Нисколько.

Прю подводила его раз за разом к самой границе экстаза, пока у него на лбу не выступил пот, а тело не напряглось до предела. Шапель начисто забыл и о дворце, и об охранниках, и о холодном ночном воздухе. Ничто не имело сейчас значения, кроме Прю — ее вкуса у него на губах и ее тела вокруг него.

Она также была близка к разрядке — он чувствовал это по напряжению в ее ногах и участившимся движениям. Это было уже выше его сил — ведь он и так ждал слишком долго. Держа ее за бедра, Шапель взял инициативу на себя, двигаясь глубоко внутри Прю, и пока томительно-сладкое ощущение давления нарастало между его ног, движения сделались резче. Прю крепко обхватила руками его шею и простонала в знак одобрения.