Будь проклята Атлантида!

Промеата удивляли честность, бескорыстие дикарей, забота каждого о делах племени. Матерей слушались не из страха, а доверяя их мудрости. И доля старейшин в благах была не выше, чем у любого. Когда приходило время платить дань, бросали жребий, и те, кому выпала беда, шли в рабство, чтобы враг не губил племя. Невольно просилось сравнение с жизнью в Атлантиде, где каждый норовил урвать больше для себя, радовался беде соседа…

Слушая легенды и песни дикарей, Промеат по-иному видел и путь Атлантиды. Раньше, читая «Поучения Цатла», он представлял себе его ладьи большими кораблями, спутников – воинами в кожаных панцирях, утыканных медными шипами, а самого Цатла властелином в алом плаще, как на рисунке в главном храме Атлы. Позже сомнения все больше разрушали эту картину.

Почему в листах о предках ни разу не упомянута бронза, а говорится о топорах из черного камня? Почему огонь везли через Западный океан в горшках, телами закрывали его от волн? Значит, у предков не было дающих искры камней, как не было у ибров, пока он не научил их? И уж подавно не было письменных знаков, если Цатл, выбрав самых смекалистых, велел им запоминать приметы пути и происходящие события. Так возник круг людей, ставших Знанием племени. Из поколения в поколение передавали они накопленное, прибавляя к нему изложение новых побед, открытий, навыков. Под тяжестью этого груза и были придуманы письмена.

«Когда Мать Сущего подняла на нашем пути Срединную землю и вступили мы в край ласковый, не заселенный людьми, было нас 317 человек, из них 151 женщина, 140 мужчин и 26 непосвященных…» - выходит, у предков был обычай посвящения подростков, как у дикарей, над которыми атланты насмехаются? И жены упомянуты раньше мужей, как сделал бы любой бореец или япт. И совсем дерзкая мысль мелькала у Промеата: ведь Цатл – скорее женское имя…

Племена как щепки кружатся в водовороте времен. Судьба вывела атлантов на стрежень потока – и вот они далеко обогнали остальных. Слишком далеко, чтобы протянуть руку отставшим? Ведь даже самые смелые в суждениях знатоки возражали Промеату:

«Только народ, великий от рождения, - говорили они, - мог создать столь прекрасную, могучую страну. А остальные навеки обречены рыть вонючие землянки и жрать сырое мясо».

Но что они знали об этих остальных! А Промеат знал их оружие, отделанное дивной резьбой, одежду, теплую и удобную в пути, хитрые ловушки для зверей. Ниже ли они по разуму? А слуга-либиец, который, прислуживая знатокам, открыл измерение высот треугольниками! И мало ли рабов, если приглядеться, вершат работами на каналах, верфях, строительстве домов вместо своих тупых хозяев?

Промеат пытался посеять свои мысли в Атлантиде, но очень немногие соглашались с ним. Тогда они с Инадом решили уйти к дикарям и научить их атлантским тайнам. Три года они прожили в племени Даметры: укрепили дружбу между родами, начали насаждать земледелие и ткачество. Молодые япты из наиболее пытливых образовали вокруг них семью учеников.

Но охотники за рабами рыскали всюду, и столкновение было неизбежно. Однажды пришлось дать бой. Атланты были побиты; в давно покоренной земле яптов не держали сильных воинов. Промеат уговорил отпустить пленных с предложениями мира и дружбы.

Взбешенный неслыханной дерзостью, Подпирающий небо послал карателей во главе с сыном… И вот племя разорено, Даметра в плену, а Промеата с учениками укрыли в своем горном гнезде ибры, которых он к этому времени почти помирил с яптами. Сейчас полторы тысячи обитателей котловины живут безбедно и сытно. Но разве о таком он мечтал: осчастливить одно племя, когда земля задыхается в крови и невежестве!

Прав Зогд – волка не уговаривают, ему вырывают зубы. Честолюбец Севз почуял силу ненависти и использует ее в своих целях. Но чего он хочет: столкнуть с Небесной Башни Хроана, стать на его место и дальше истязать Землю? Или можно убедить его, что самая долгая слава добывается не избиением слабых, а великой любовью к людям?

Глава 2

Стикс

Севз торопился, надо было пройти страну западных гиев до начала летнего половодья, когда тающие льды превращают даже небольшие речки в грозные потоки. В войске было около двух тысяч воинов, Ору это число казалось несметным.

Севз ехал впереди, с вождями племен, проводниками и несколькими опытными в воинских делах атлантами. Следом двигались заросшие бородами борейцы и рослые черные коты на косматых низких лошадках, пешие отряды низкорослых яптов с пращами и дротиками, либов с кожаными щитами и топорами, пеласгов с гарпунами и рыбаков из Оолы с дубинами, утыканными зубами акул. Гии на оленях замыкали шествие.

Жизнь воина нравилась Ору. Интересно было ехать по незнакомым местам, не заботясь ни о чем. В первые дни он старался не отходить от Чаза, но потом осмелел и на привалах бродил между кострами, разглядывая людей разных племен. К его удивлению, наиболее приветливыми оказались меньше всего похожие на людей – людьми он, понятно, считал гиев, - черные котты и злейшие враги, узкоглазые.