Будда

Вот что пишет американский ученый: «На юге-востоке от Шакии (так он называет территорию, находящуюся под управлением отца Сиддхартхи Гаутамы. — А, С.) располагалась провинция Малла, а к востоку от Маллы — республика Вридджи со столицей в Вайшали. Республикой Вридджи управлял союз кланов, наиболее известным из которых был клан Личчхави. К югу от Вридджи и Кошалы, на другом берегу реки Ганги, располагалось могущественное царство Магадха, столицей которого была Раджагриха. К западу от Кошалы, на территории современного пакистанского Пенджаба, находилась Гандхара — провинция персидской империи Ахеменидов. В столице Гандхары, Такшаши-ле, располагался известнейший университет тех времен. Там происходил взаимный обмен знаниями между греческой, персидской и индийскими культурами» (выделено мной. — А.

С.). Город, где Сиддхартха вырос, Капилавасту, был узловой точкой Северного пути — главной торговой артерии того времени. Северный путь связывал Кошалу с Гандхарой на западе. Пролегая через регионы Шакия, Малла и республику Вридджи, он связывал Кошалу с Магадхой на юге».

И далее самое важное: «Возможно, он (Сиддхартха Гаутама. — А. С.) даже обучался в университете Такшашилы, хотя это не может быть точно установлено»[188].

Следовательно, при интенсивных торговых связях между Индией и другими странами представляется сомнительным утверждение некоторых индологов о духовной изолированности индийцев. Эта точка зрения высказывалась с начала XIX века и продолжает существовать до сих пор во многих индологических сочинениях. Она доминирует в работах английского профессора Томаса Уильяма Рис-Дэвидса, выдающегося индолога своего времени, утверждавшего, что в Индии эволюция религиозных воззрений происходила «в народе, совершенно обособленном от остального мира»[189]

.

К удивительным и впечатляющим открытиям профессора Александра Берзина принадлежит неприятие им широко распространенного образа Сиддхартхи Гаутамы как провинциального, ограниченного и оторванного от жизни юноши. Он настаивает на том, что будущий Будда Шакьямуни, не достигнув двадцати девяти лет, уже был хорошо знаком с культурой своего времени и немало путешествовал по Индии.

Если поворошить как следует прошлое, относящееся к шраманскому периоду, обнаружится много похожего как в социально-политическом устройстве, так и в религиознофилософских идеях Древней Индии и Древней Греции.

Действительно, обе страны не представляли собой монолитные и централизованные государства, в них не было единой и устойчивой формы власти. Так, в Северной Индии, где появился на свет Гаутама Будда, в небольших государственных образованиях существовало много всего разного: где-то была монархия, где-то олигархия, где-то тирания, где-то демократия, а где-то образовался фантастический симбиоз двух или даже трех форм правления. Такая пестрота политических одежд и их быстрая сменяемость напоминала бы забавное и любопытное зрелище, не будь в Индии столь беспощадной и кровавой борьбы за власть и ее политическое оформление.

Греция, не уступая Индии и даже превосходя ее по политическому разнообразию, также представляла собой не единое целое, а совокупность городов-полисов, но в ее гражданах присутствовала вера в величие и красоту свободного человека, чего нельзя было сказать о живущих старыми традициями индийцах.

Представления о прямых или опосредованных контактах Древней Индии и Древней Греции достаточно туманные. Ученые говорят о созвучных идеях у древних индийцев и греков, затрагивающих взаимодействие земного и посмертного миров и пребывание в них человека. О каких-либо прямых контактах между двумя культурами задолго до похода Александра Македонского в Индию они умалчивают, ссылаясь на отсутствие достоверной информации.

Некоторым из них кажутся сомнительными гипотезы о знакомстве самого Гаутамы Будды с людьми, осведомленными хотя бы в общих чертах о древнегреческой философии. В научной литературе подобные мысли существуют в виде осторожных предположений.

Хадзиме Накамура не относился к сторонникам гипотезы воздействия философской мысли Древней Греции на индийцев в шраманский период. И все же, как дотошный исследователь жизни Гаутамы Будды, он вскользь упомянул об этой проблематичной возможности в своей книге «Гаутама Будда. Биография, основанная на достоверных текстах»[190].

Как ни упорствуй, но поразительна бросающаяся в глаза схожесть духовных процессов и религиозно-философских доктрин в этих двух странах во времена Будды.