Будем как солнце. Книга символов

Внезапно был смущен,

И злою волей, силой дум,

Он в рабство обращен

Так грязен чан, в нем грязный мох.

Я слышал мысль мою.

Что если буду я как Бог?

Что если я убью?

Лягушке тесно и темно,

Пусть в Рай она войдет.

И руку детскую на дно

Увлек водоворот.

Водоворот безумных снов,

Непоправимых дум.

Но сад кругом был ярко-нов,

И светел был мой ум.

Я помню скользкое в руках,

Я помню холод, дрожь,

Я помню Солнце в облаках,

И в детских пальцах нож.

Я темный дух, я гномный царь,

Минута не долга.

И торжествующий дикарь

Скальпировал врага.

И что-то билось без конца

В глубокой тишине.

И призрак страшного лица

Приблизился ко мне.

И кто-то близкий мне сказал,

Что проклят я теперь,

Что кто слабейшего терзал,

В том сердца нет, он зверь.

Но странно был мой ум упрям,

И молча думал я,

Что боль дана как правда нам,

Чужая и моя.

3

О, знаю, боль сильней всего,

И ярче всех огней,

Без боли тупо и мертво

Мельканье жалких дней.

И я порой терзал других,

Я мучил их. Ну, что ж!

Зато я создал звонкий стих,

И этот стих не ложь.

Кому я радость доставлял,

Тот спал, как сытый зверь.

Кого терзаться заставлял,

Пред тем открылась дверь.

И сам в безжалостной борьбе

Терзание приняв,

Благословенье шлю тебе,

Кто предо мной неправ.

Быть может, ересь я пою?

Мой дух ослеп, оглох?

О, нет, я слышу мысль мою,

Я знаю, вечен Бог!

КОСТРЫ

Да, и жгучие костры

Это только сон игры.

Мы играем в палачей.

Чей же проигрыш? Ничей.

Мы меняемся всегда.

Нынче «нет», а завтра «да».

Нынче я, а завтра ты.

Все во имя Красоты.

Каждый звук — условный крик.

Есть у каждого двойник.

Каждый там глядит как дух,

Здесь телесно грезит вслух.

И пока мы здесь дрожим,

Мир всемирный нерушим.

Но в желаньи глянуть вниз

Все верховные сошлись.

Каждый любит, тень любя,

Видеть в зеркале себя.

И сплетенье всех в одно

Глубиной повторено.

Но, во имя глубины,

Мы страдаем, видя сны.

Все мы здесь, наоборот,

Повторяем небосвод.

Свет оттуда — здесь как тень,

День — как ночь, и ночь — как день.

Вечный творческий восторг

Этот мир как крик исторг.

Мир страданьем освящен,

Жги меня, и будь сожжен.

Нынче я, а завтра ты,

Все во имя Красоты.

ТАЙНА ГОРБУНА

Ты, конечно, проходил

По обширным городам.

Много мраков и светил,

Много разных чудищ там.

Поглядишь и там и тут,

Видишь полчища людей.

Целый мир в любом замкнут,

Мир обманов и затей.

Почему у горбуна

Так насмешливо лицо?

В этом доме два окна,

Есть в нем дверь и есть крыльцо.

Что ж, войдем и поглядим.

В этом скрыто что-нибудь.

Если мы душою с ним,

Он не может дверь замкнуть.

Мы заходим в темный ход,

Видны знаки по стенам.

Опрокинут небосвод.

И немножко жутко нам!

Ум наш новостью смущен,

Искаженность манит нас.

Здесь нежданный свет зажжен,

Постоянный свет погас.

Кто вошел в такой уют,

К Сатане он бросил взгляд

В этой храмине поют,

И, как в храме, здесь кадят.

Кверху поднятым лицом

Примешь небо и весну.

Спину выгнувши кольцом,

Встретишь мрак и глубину.

И невольно душит смех,

И ликует как змея.

Оттого что тайный грех —

Оттененье бытия.

Оттого у горбуна

И насмешливо лицо.

Эта странная спина—

Сатанинское кольцо!

ГОЛОС ДЬЯВОЛА

Я ненавижу всех святых,

Они заботятся мучительно

О жалких помыслах своих,

Себя спасают исключительно.

За душу страшно им свою,

Им страшны пропасти мечтания,

И ядовитую Змею

Они казнят без сострадания.

Мне ненавистен был бы Рай

Среди теней с улыбкой кроткою,

Где вечный праздник, вечный май

Идет размеренной походкою.

Я не хотел бы жить в Раю,

Казня находчивость змеиную,

От детских дней люблю Змею,

И ей любуюсь, как картиною.

Я не хотел бы жить в Раю,

Меж тупоумцев экстатических.

Я гибну, гибну — и пою,

Безумный демон снов лирических.

ВРАГ

У меня был враг заклятый,

    У меня был враг.

На его постели смятой

Хохот демона проклятый

Оживлял полночный мрак.

    Без него жена смеялась,

    Обнималась, целовалась.

    Хохот демона был мой.

    Побыл с ней. Ай-да! Домой!

Враг заклятый был далеко.

    Возвратился. «Честь!»

Ты, без страха и упрека!

Я, как ты, во власти рока.

Хочешь? Что же, месть, так месть.

    Час и место. Мы явились.

    Мы сошлись и поклонились.

    Чей-то взор покрылся тьмой.

    Хохот демона был мой!

ИЗБИРАТЕЛЬНОЕ СРОДСТВО

СОНЕТ

Я с нею шел в глубоком подземелье,

Рука с рукой, я был вдвоем — один.

Мы встретились в сверкающем весельи,

Мы нежились, как лилии долин.

Потом пришли к дверям старинной кельи,

Предстала Смерть, как бледный исполин.

И мы за ней, в глубоком подземелье,

Стремились прочь от зелени долин.

Мы шли во тьме, друг друга не видали,

Любовь была как сказка дальних лет,

Любовь была печальнее печали.

В конце пути зажегся мрачный свет,

И я, искатель вечной Антигоны,

Увидел рядом голову — Горгоны.

НЕРАЗЛУЧИМЫЕ

Под низкою крышкою гроба,

    Забиты гвоздями,

Недвижно лежали мы оба,

С враждебными оба чертами.

Застывшие трупы, мы жили

    Сознаньем проклятья,

Что вот и в могиле — в могиле!—

Мы в мерзостной позе объятья.

И Дьявол смеялся надгробно,

    Плитой погребальной:

«Эге,— говорил,— как удобно

Уродцам—в могиле двуспальной!»

ДВА ТРУПА

Два трупа встретились в могиле,

И прикоснулся к трупу труп,

В холодной тьме, в тюрьме, и в гнили,

Прикосновеньем мертвых губ.

Они, влюбленные, когда-то

Дышали вместе под Луной

Весенней лаской аромата

И шелестящей тишиной.

Они клялись любить до гроба.