Будем как солнце. Книга символов

И целый день, бурунами носима     По плоскости стекла, Она была меж волн как призрак дыма,     Бездушна и бела. По плоскости, изломанной волненьем,     Носилась без конца. И не следил никто за измененьем     Страдавшего лица. Не видел ни один, что там живая     Как мертвая была,— И как она тонула, выплывая,     И как она плыла. А к вечеру, когда в холодной дали     Сверкнули маяки, Ее совсем случайно подобрали,     Всю в пене, рыбаки. Был мертвен свет в глазах ее застывших,     Но сердце билось в ней. Был долог гул приливов, отступивших

    С береговых камней.

7

Весной, в новолунье, в прозрачный тот час,     Что двойственно вечен и нов, И сладко волнует и радует нас,     Колеблясь на грани миров, Я вздрогнул от взора двух призрачных глаз,     В одном из больших городов. Глаза отражали застывшие сны,     Под тенью безжизненных век, В них не было чар уходящей весны,     Огней убегающих рек, Глаза были полны морской глубины,     И были слепыми навек. У темного дома стояла она,     Виденье тяжелых потерь, И я из высокого видел окна,     Как замкнута черная дверь, Пред бледною девой с глубокого дна,     Что нищею ходит теперь.

В том сумрачном доме, большой вышины,     Балладу о Море я пел, О деве, которую мучили сны,     Что есть неподводный предел, Что, может быть, в мире две правды даны     Для душ и для жаждущих тел. И с болью я медлил и ждал у окна,     И явственно слышал в окно Два слова, что молвила дева со дна,     Мне вам передать их дано: «Я видела Солнце»,— сказала она,—     «Что после,— не все ли равно!»

ДОЖДЬ

В углу шуршали мыши, Весь дом застыл во сне. Шел дождь, и капли с крыши Стекали по стене.  Шел дождь, ленивый, вялый, И маятник стучал.

И я душой усталой Себя не различал.  Я слился с этой сонной Тяжелой тишиной. Забытый, обделенный, Я весь был тьмой ночной.  А бодрый, как могильщик, Во мне тревожа мрак, В стене жучок-точильщик Твердил: «Тик-так. Тик-так».  Равняя звуки точкам, Началу всех начал, Он тонким молоточком Стучал, стучал, стучал.  И атомы напева, Сплетаясь в тишине, Спокойно и без гнева «Умри» твердили мне.  И мертвый, бездыханный, Как труп задутых свеч,

Я слушал в скорби странной Вещательную речь.  И тише кто-то, тише, Шептался обо мне И капли с темной крыши Стекали по стене.

ПРЕРЫВИСТЫЙ ШЕЛЕСТ

Есть другие планеты, где ветры певучие тише, Где небо бледнее, травы тоньше и выше, Где прерывисто льются Переменные светы,  Но своей переменою только ласкают, смеются. Есть иные планеты, Где мы были когда-то, Где мы будем потом,  Не теперь, а когда, потеряв — Себя потеряв без возврата, Мы будем любить истомленные стебли седых шелестящих трав, Без аромата,