Будем как солнце. Книга символов

Во мгле полуразрушенного зданья, Где умерло величье давних дней, В углу лежит безумное созданье,—  Безумное в жестокости своей, Бескровный облик с алыми губами, Единый — из отверженных теней.  Меж демонов, как царь между рабами, Красивый демон, в лунной полумгле, Он спит, как спят сокрытые гробами.  И всюду сон и бледность на земле. Как льдины, облака вверху застыли, И лунный проблеск замер на скале.  Он спит, как странный сон отжившей были, Как тот, кто знал всю роскошь красоты,

Как те, что где-то чем-то раньше жили.  Печалью искаженные черты Изобличают жадность к возбужденьям, Изношенность душевной пустоты.  Он все ж проснется к новым наслажденьям, От полночи живет он до зари, Среди страстей, неистовым виденьем. Но первый луч есть приговор «Умри». И вот растет вторая часть картины Вторая часть: их всех, конечно, три.  На небе, как расторгнутые льдины, Стоит гряда воздушных облаков. Другое зданье. Пышные гардины.  Полураскрыт гранатовый альков. Там женщина застыла в страстной муке,

И грудь ее — как белый пух снегов.  Откинуты изогнутые руки, Как будто милый жмется к ней во сне, И сладко ей, и страшно ей разлуки.  А тот, кто снится, тут же в стороне, Он тоже услажден своей любовью, Но страшен он в глядящей тишине.  К ее груди прильнув, как к изголовью, Он спит, блаженством страсти утомлен, И рот его окрашен алой кровью.  Кто более из них двоих влюблен? Один во сне увидел наслажденье, Другой украл его — и усыплен. И оба не предвидят пробужденья.

В лазури чуть бледнеют янтари. Луна огромна в далях нисхожденья.  Еще не вспыхнул первый луч зари. Завершена вторая часть картины. Вампир не знал, что всех их будет три.  На небесах, как тающие льдины, Бегут толпы разъятых облаков, У окон бьются нити паутины.  Но окна сперты тяжестью оков, Бесстыдный день царит в покоях зданья, И весь горит гранатовый альков.  Охвачена порывом трепетанья, Та, чья мечта была роскошный пир, Проснулась для безмерного страданья.  Ее любил, ее ласкал — вампир.

А он, согбенный, с жадными губами, Какой он новый вдруг увидел мир!  Обманутый пленительными снами, Он не успел исчезнуть в должный миг, Чтоб ждать, до срока, тенью меж тенями.  Заснувший дух проснулся как старик. Отчаяньем захваченный мгновенным, Не в силах удержать он резкий крик.  Он жить хотел вовеки неизменным, И вдруг утратил силу прежних чар, И вдруг себя навек увидел пленным,—  Увидев яркий солнечный пожар!

ГОРОДА МОЛЧАНЬЯ

В одной из стран, где нет ни дня, ни ночи, Где ночь и день смешались навсегда, Где миг длинней, но век существ короче.