Будем кроткими как дети [сборник]

— Всего сказать я вам не могу, — продолжал он, — но знайте, что я снова ухожу в далекий путь. Во Владивостоке семья моя будет получать паек, так что о ней я не беспокоюсь, позаботьтесь о семье моего покойного друга. Я не знаю, надолго ли покину вас, может быть, и навсегда, поэтому хочу теперь кое-что сказать. Человек должен иметь свою цель в жизни, и она должна быть чуть побольше, чем просто набить кашей живот, об этом вы сами знаете, на то и ученые. Но человек должен отбросить свою собственную цель, если призовет его великое начало. Будьте настоящими мужчинами, а настоящий мужчина — это Хон Бом-до, который не имел ни семьи, ни детей, ни своего дома, зато имел бесстрашное сердце, чтобы сражаться с врагами родины. И его путь — это путь Тигра…

Грустно было друзьям расставаться. Но Сугир поклялся, что как бы то ни было, а он не изменит своей мечте стать учителем. Перед отъездом Иллеми побывал вместе с другом на кладбище, и там Сугир, сняв нарядный галстук и передав его другу, с суровым и печальным лицом подошел к могиле брата и совершил земной поклон.

После обряда друзья возвращались с кладбища и встретились на дороге с учительницей Усольцевой, которая тащила за собою на веревке белую козу. Студенты обрадовались встрече, но постаревшая и очень попростевшая учительница долго вглядывалась в них, поправляя на лице очки, и едва ли признала молодых людей. К тому же коза, испугавшись чужих, дико металась из стороны в сторону и звонко, придушенно блеяла. И вдруг коза выдернула веревку из рук хозяйки и поскакала через картофельное поле. Усольцева помчалась за ней, а друзья, растерявшись, остались на месте.

— Да, постарела наша учительница, — грустно произнес Сугир, глядя ей вслед. — Издали ее не отличишь, пожалуй, от какой-нибудь деревенской бабушки.

— Послушай, а я, знаешь ли, решил стать военным, — вдруг неожиданно заявил Иллеми. — Уйду я из университета. Буду поступать в школу военных командиров.

— Захотелось стать героем, братец? — усмехнувшись, промолвил Сугир.

— Нет.

— А ради чего же тогда? Или ты думаешь, что под военной фуражкой голова твоя станет светлее?

— Будем серьезнее, — улыбнувшись, ответил на то Иллеми. — Разве ты не чувствуешь, что скоро должна быть война? А если она будет, то важнее быть военным, нежели деревенским учителем, разводить скотину и копаться на огороде.

И он указал рукою на учительницу, которая со слабыми, отдаленными криками бегала по картофельному полю вслед за белой козой. Коза перепрыгивала через зеленые грядки, высоко подбрасывая тощий зад с коротким хвостом.

Они направились далее. Миновали большое картофельное поле, и вдруг перед молодыми людьми вспыхнуло алое, словно взлетевший над землею шелковый плат, маковое поле. И, глядя на цветущие маки, студент Сугир вспомнил, как по дороге уходила вдаль простоволосая женщина с маленьким узелком в руке. Вились в голубой пустоте над долиной быстрые черные ласточки. Горы вдали темнели, как груды синих камней.

з

А Шэк вскоре снова шел по горным тропам своей порабощенной родины. Но в пути он занемог и на третье утро решил выбираться к большой дороге. Распадком небольшой горной реки он спустился к мосту.

Еще сверху он увидел, как по мосту проходят люди, едут высокие груженые повозки, запряженные быками. Шэк выбрался на дорогу у моста и перешел через него.

И тут его обогнали люди. Прошли мимо, держась края дороги, две крестьянки с ношей на голове, обе одетые в белое. Одна несла на макушке, поставив на плетеный соломенный крендель, высокий серый глиняный горшок. Вторая была с грузом чего-то увязанного тряпками и веревками в большой тюк. Не шелохнув спиною, они без рук, одною лишь силой равновесия, удерживали на головах тяжелую ношу. Спокойно шагая по дороге, о чем-то разговаривали.

Догнал какой-то жилистый старик в маленькой черной шляпенке. Он прошел мимо Шэка и направился далее по дороге, заложив руки за спину. Из-за ворота его рубахи сзади торчал чубук длинной трубки. Но, отойдя немного, старик вдруг оглянулся, приостановился и, ласково сморщив лицо, закивал головою.

— В город идете? — громогласно вопросил он у Шэка и, не дождавшись ответа, обрадованно решил — Так пойдемте вместе! С хорошим попутчиком и длинная дорога, как говорится, с мышиный хвост покажется!

Старик говорил еще что-то, все так же громко, о чем- то спрашивал, и Шэк что-то ему невпопад отвечал, борясь с собою. У него было горячо и сухо во рту, и кружилась в глазах родная земля, словно уплывая из-под ног.

За поворотом дороги впереди показалось одинокое строение с крышей из сухой травы, обтянутой сверху веревочной сетью в крупную ячейку.

— Вон дом угольщика на болотах, — сообщил Шэку старик. — Далее будет село, а там и город. В городе я знаю харчевню, где можно поесть хорошей гречневой лапши. Вы, наверное, не здешних мест житель?

Шэк ничего не ответил и, свернув с дороги, направился к домику угольщика. Старик замахал руками, крикнул:

— Эй, человек! Куда же вы?.. Или хотите угля купить?