Будем кроткими как дети [сборник]

То был намек: Инсу и Бонги когда-то вместе поехали в Ленинград, оба поступили в Политехнический институт и вместе проучились год, затем Бонги оставил туманный город на Неве и вернулся на Сахалин, чтобы жениться. Любовь его, ради которой он оставил большой мир и великие знания, была маленькая жеманная девушка по прозвищу Лисица.

Столь странное прозвище она получила из-за того, что с детства была скрытна, строптива и своенравна. Играла где-нибудь одна вдали от городка — на сопке или на берегу моря. Часто забиралась в чужие сараи и там засыпала, прикорнув в темном углу. Когда она подросла и опасно, удивительно похорошела, нашлось много парней, готовых тотчас же на ней жениться, но девушка оказалась разборчива и томила неизвестностью всех своих поклонников. Среди них был и стеснительный заика Бонги.

Это был узкоплечий, маленький юноша, удивленно и несколько испуганно глядевший на мир черными, близко поставленными к переносице глазами. Он ни на что не мог рассчитывать, потому что руки Лисицы домогались такие женихи, как боксер Дзюндо Арай и сын замначальника шахты Аполлон Шин, студент МИФИ. Бонги уехал в Ленинград и уже оттуда написал свое прощальное письмо Лисице. И вдруг получил ответ: ясным, детским почерком, всего в десять строк утверждалось, что Лисице приятен далекий привет друга, возвышенный и чистый, как отблеск солнца на горной вершине, что зря друг считает свою любовь уделом одной лишь смерти, в то время как она, наверное, все же является уделом жизни.

Получив подобный ответ, Бонги поначалу не хотел верить ничему и решил даже покончить с собой, кинувшись с Аничкова моста, и Инсу еле удалось уговорить друга, чтобы он не делал этого. Воспользовавшись случаем, он еще раз указал Бонги на коварство Лисицы: знает ведь, что человек нашел свое счастье, успокоился сердцем, так надо же ей непременно вмешаться и все поломать. Инсу никогда не был очарован Лисицей, он всегда ее недолюбливал, считая, что она самая что ни на есть вздорная и заурядная бабенка, которая мечтает лишь народить детей

Однако все вышло не так, как хотелось Инсу. После первого курса, приехав на каникулы домой, Бонги сочетался законным браком с Лисицей и больше уже не вернулся в Ленинград. Он устроился электрослесарем на шахту, и через год у него появился сын…

Итак, пирушка друзей продолжалась, и захмелевший студент держал речь. Рассказывая, он живо представлял себе ровные, долгие колоннады, львов и сфинксов, розовую предутреннюю Неву, разъятые мосты — и колоссальные небесные просторы страны, через которые медленным ходом, плавно покачивая крыльями, пробирался самолет. И с невольной жалостью Инсу смотрел на своих добрых друзей, внимательно слушавших его, потупив головы. Все они, исключая Бонги, нигде дальше Южно- Сахалинска не бывали. За три года отсутствия Инсу они успели пережениться, заиметь детей, а Бонги, у которого раньше всех появился сын, приобрел себе новое прозвище — Папаша Бонги.

— Ну вот, я и рассказал о себе, — завершил Инсу. — А теперь, друзья, доложите, что новенького в вашей жизни.

Гости переглянулись, помолчали, а затем кто-то ответил:

— Да все у нас по-старому, дружище Инсу. Живем помаленьку, на шахте работаем.

— Купили по мотоциклу, — добавил другой. — А Хон успел даже продать. Теперь он один без мотоцикла.

— А почему ты продал, Хон? — удивился Инсу.

— Э… чего там, — буркнул Хон и затем словно воды в рот набрал.

— Дело тут нечистое вышло, странное дело, — стал кто-то рассказывать. — Купил Хон «Урал» с коляской у Задябиных, а Васька Задяба, слыхал ты или нет, утонул прошлым летом в реке. И вот ехал Хон ночью, а возле моста человек стоит, руку поднимает. Ну, Хон и останавливает. Тот уселся на багажник — и вдруг схватил Хона за шею и стал душить, ни слова не говоря. Еле Хон вырвался, соскочил с мотоцикла и стал драться с человеком. А потом вышла луна, и видит Хон — перед ним как будто бы Васька Задяба! Хон чуть не наклал в штаны, повернулся и бежать. А наутро, когда мы пошли туда, смотрим — мотоцикл стоит под мостом…

Выслушав рассказ, студент с сомнением покачал головою.

— Друзья, — сказал он, — или вы пьяные все, или считаете, что я круглый дурак, и смеетесь надо мною.

— Мы не пьяные, — ответили друзья, — от твоей в и с к э что-то у шахтера ни в одном глазу. А мотоцикл мы все вместе выкатывали из-под моста, что было, то было, Инсу.

— Ребята, возможно ли такое в наш просвещенный век? — мягко укорял друзей студент.