Будем жить!

– Сколько раз тебе говорил, не произноси это слово! – сердито пробурчал высокий, Андрей. – «Пацан» – это значит «маленький поц», а «поц» с иврита – «член». Вот приятно Никите, что ты его назвал «маленькой пиписькой»? А если тебя так назвать?

Девчонка вдруг засмеялась – как колокольчик зазвенел, и оба парня, как и Никита, удивленно на нее посмотрели. Видимо, она нечасто смеялась, потому они так и восприняли ее смех. Что небольшой парнишка тут же и подтвердил:

– Да, Лен, не узнаю тебя! Семейная жизнь тебе точно на пользу! Даже завидую Андрюхе – вон как тебя… хм… пробрал, что ты смеяться стала. Ни разу не видел еще, чтобы ты смеялась!

– Да ну тебя! – Лена улыбнулась и, отвернувшись от собеседника, обратилась к Никите: – Никита, поедем с нами. Мы живем в Усть-Курдюме. Там у нас база. Там еще много народу – тоже где-то с полсотни наберется. Только у нас больше девчонок. Почему так? Ну, так получилось – больше, и все тут. Хотя и парней хватает. Если поедешь с нами, будешь жить по нашим законам. По совести будешь жить. Сразу скажу – никаких кровавых жертв у нас нет. Но дисциплина есть. Если не будешь слушаться командира – мы тебя прогоним. У нас работают все, каждый делает то, что может. Еды хватает, одежды – тоже. И оружие есть. Так что будет возможность отомстить Гладу и его банде. Но – после. Итак, ты с нами едешь?

– Еду! – Никита больше не думал ни секунды. Встал, снова прикрыл ладонью причиндалы (ему вдруг стало очень стыдно стоять голышом перед такой красивой девчонкой) и негромко, краснея, спросил:

– А у вас нет какой-нибудь тряпки? Ну… на время, прикрыться. А то стремно так-то, голышом…

Ему дали штаны – слегка потрепанные, но вполне носимые, дали рубаху – пропотевшую, но хорошую (Андрей с себя снял, они по росту оказались почти одинаковы). Ботинок не было, но, если не выходить из машины, так и ничего страшного. Никита забрался на заднее сиденье джипа, и скоро машина, урча движком, ехала по улице Соколовой в сторону улицы Мясницкой.

До апокалипсиса Соколовая, начиная от Симбирской, была улицей с односторонним движением, но сейчас уже все равно, так как никакого движения и нет. За все время, что они ехали, Никита не увидел ни одной машины ни в попутном направлении, ни навстречу. Почему, он понять не мог и решил спросить у своих нежданных соратников, сидевших в машине так, будто эти поездки для них были совершенно обыденными и даже скучными.

– Как думаете, почему никто не ездит на машинах? Куда делись люди?

– Ну а ты почему не ездил? – Андрей оглянулся, и на губах его появилась улыбка. – Вот что ты делал в тот день, когда… хм… все началось? Мы называем его День непослушания. Апокалипсис, в общем.

– Я… ну, я очнулся, захотел пить. Пошел и… увидел родителей и сестер… и бабушку… неживых…

Голос Никиты прервался, он откашлялся и продолжил слегка осипшим, но спокойным голосом:

– Я стал звонить по телефону – в разные службы. Никто трубку не брал. А потом связь вообще исчезла. Тогда я пошел по дому, по квартирам. В подъезде никого не было – живых. Рядом жили бабка с дедом, ну… чужие бабка с дедом, старики, в общем. Дверь у них простая, не стальная. Я ее выбил… чуть плечо не сломал. Хоть и деревянная, а крепкая! Старики тоже умерли. Я перетащил в эту квартиру моих… открыл окно, накрыл их простынями и оставил. Хотел отнести куда-нибудь похоронить, когда понял, что никто не поможет, но… не стал. Где хоронить? Во дворе? Чем копать могилу? Ну и все такое. В общем, оставил в квартире, как в склепе. Ну а потом жил… продукты были. А когда хотелось еще чего-то, ходил в магазин, всего набирал. Людей не видел. Только мутантов. Только я сразу понял, что мутанты – это зло, и от них прятался.

– Ну а почему никуда не пошел, не поехал? – снова спросил Андрей, уже без улыбки. – Машин-то на улице просто кучи!

– Не знаю, – пожал плечами Никита. – А куда ехать? Кто и где меня ждет? Продукты есть, вода есть… Да и противно – в машинах воняет трупами, покойники там сгнили. Мух просто ужас сколько!

– Ну вот ты и ответил, – усмехнулся Андрей. – Ехать некуда, машины не нужны, все живут растительной жизнью и прячутся по своим норам. Только вот скажи, как ты думал жить дальше? Вот пришла зима. Отопления нет. Электричество – со дня на день рухнет, и я вообще не понимаю, почему оно до сих пор есть. И вот ты – дальше-то как? Мысли не было – собрать кого-то, организоваться? Планы какие-то были?

– Честно сказать, никаких планов. Жил, как в тумане. Ел, пил, спал. Ну да, потом начал задумываться: что делать дальше? Решил к кому-нибудь прилепиться. Вот и вышел к отморозкам Глада. И попал… Я думал, и вы от него, он ведь тут весь район подмял, всю Набережную, Волжский район до центра. Всех собирает! Или в рабы, или в боевики, и никак иначе. Ну или в жертвы. Хотя я уже это вам рассказывал, чего повторяться…

– А вот эта девушка… как ты ее назвал? Милка? – Лена посмотрела на Никиту, и он вдруг почувствовал, как кровь быстрее побежала по сосудам. Ну до чего же красивая! И не просто красивая, она… милая! Дюймовочка, вот! Хрупкая такая, но… сильная! Эх…