Будешь моей, крошка (СИ)

— Милая, — берёт меня за руку, — Тебе пора учиться жить самой. У тебя начинается новый период в жизни. Ты поступишь в институт. Найдёшь новых друзей. Влюбишься, — мягко улыбается, — Я не хочу мешать тебе на этом этапе. Квартиру буду продолжать оплачивать, а жить здесь будешь ты одна.

— Нет! – с ужасом выдыхаю, — Я не хочу одна! И ты мне не будешь мешать! Мам, что ты вообще такое говоришь?

— Алёнка, — приобнимает за плечи, — Сейчас кажется, что это будет ужасно, но со временем ты поймёшь - такое решение было идеальным. Не грусти, маленькая. Вот увидишь, всё образуется…

Сейчас…

Тогда я несколько дней не могла прийти в себя. В голове не укладывалось, что я буду без мамы. Кто-то скажет, что я глупая. Может быть. Но я так привыкла к нашей идиллии вдвоём, что и представить не могла какую-то другую жизнь. Через две недели мама уехала, а ещё через неделю, я поехала следом. Не смогла находиться в одиночестве. Собрала свои вещи и рванула за ней, в другой город, подав документы в местный университет.

Естественно, мама была в шоке. Даже немного ворчала. Говорила, что я сама не даю расправить крылья. Я же так не считала. Когда ехала, думала, что мы будем жить вместе, как раньше. Не вышло. Меня сослали в университетское общежитие.

Тогда мы первый раз за много лет сильно поругались. И первый раз не сошлись во мнениях. Мама была уверена, что поступает правильно, что направляет меня во взрослую жизнь. Я же была категорически не согласна. Мы не разговаривали полторы недели. Слишком большой срок для нас. В конце концов, я не выдержала, позвонила и извинилась. Пообещала прислушиваться к её словам, хотя порой мне было очень сложно это сделать. Например, наши встречи стали еженедельными, а не ежедневными. Я не могла приехать в любой момент, а должна была звонить заранее. В общем, создавалось впечатление, что мама отгораживается от меня. Было больно. Всё изменилось, когда в очередную нашу встречу мама рассказала о своём походе в театр с новыми коллегами. У неё так горели глаза. На лице сияла широкая улыбка. Я поняла – она просто хочет пожить для себя. Она была женой, матерью, а сейчас, видимо, решила стать обычной женщиной. И у меня не было никакого морального права лишать её этого. Но всё же, я скучала. Новая жизнь захлестнула мою мать, а мне было трудно. Тем ценнее стали вот такие вылазки к ней в субботу.

В такие моменты я чётко ощущала, что мы снова семья. Мама готовила разные вкусности, расспрашивала об учёбе. Только сегодня, это вызывало больше раздражение, чем радость.

— Так что там у тебя в университете? Твоей соседке так и не удалось тебя никуда вытащить? – садится рядом, продолжая допрос. В прошлый раз я пожаловалась на активность Сони, на её попытки выдернуть меня из комнаты.

— Ну, вообще-то удалось, — морщусь, — Только не очень удачно. Не хочу об этом говорить.

— Неужели? – заинтересовалась родительница, — А вот мне теперь очень любопытно. Рассказывай!

Вздохнув, сообщаю о последних событиях. Не обо всех. Например, о проблемах с преподавателем молчу. Это мой секрет, который я не в состоянии вытащить наружу. Слова Сони о его отношениях со студентками не дают покоя, поэтому решаю не тревожить маму. А вот про великого и ужасного Волкова выкладываю всё, как на духу. К тому же после той вечеринки, история начала набирать обороты.

Моя соседка оказалась права. Волкову не отказывают. И теперь всем было интересно, кто же я такая и почему так себя веду. Парни поглядывали с интересом, кто-то даже пытался познакомиться. Девчонки смотрели с презрением и шептались за спиной. Это было ужасно! Я чувствовала себя как зверёк в зоопарке на которого все постоянно пялятся.

Всё своё возмущение я выплеснула в разговоре с мамой. Под конец, она уже не сдерживала смеха.

— Ой, Алёнка, ну ты даёшь, — покачала головой, утирая слёзы, — Да, отправляя тебя на курсы самообороны, я даже предположить не могла, что ты применишь их в такой ситуации.

— А что мне оставалось? – развожу руками, — Он реально какой—то больной! – моему негодованию не было предела, — Но самое ужасное, что теперь я не просто студентка—первокурсница. Я «та, кто отшила Волкова», — копируя манеру Сони, кривлюсь, — Блин, клеймо какое-то, честное слово!

Наконец-то я выговорилась. Сразу даже полегче стало. Приятельница не понимала меня, да и никто. Но уж мама—то поддержит. Ага, как же. Наивная.

— Милая, ты не права в этой ситуации, — произносит, неожиданно для меня. От такого заявления челюсть отвисает.

— Чего? Я??

— Да, — кивает, — Послушай, ну что ты у меня как ёжик? Ты понравилась мальчику, он захотел познакомиться. Что здесь такого?

— А у меня на лбу написано что ли, что мне это нужно? Я же сразу дала понять – неинтересно!

— И теперь он точно не отстанет, — а вот такой вывод мне вообще не нравится.

— С чего ты взяла?

— Детка, — вздыхает мама и смотрит так, будто я снова маленькая, — Ты разбудила в нём азарт. Инстинкт охотника. Теперь этот парень в лепёшку расшибётся, чтобы ты его заметила.

— Только этого мне не хватало, — закатываю глаза, — И что мне делать?