Будет больно. История врача, ушедшего из профессии на пике карьеры

Это действительно так, и мне кажется, что это часть чего-то большего: пациенты не воспринимают врачей как людей. Вот почему они так охотно жалуются, когда мы ошибаемся или выходим из себя. Вот почему они готовы наброситься на нас, когда мы наконец принимаем их в семь вечера в загруженный день, даже не задумываясь о том, что мы тоже предпочли бы находиться у себя дома. Такова обратная сторона, когда хочется верить, что врач не способен допустить промах, что он не в состоянии ошибиться с твоим диагнозом. Им не хочется думать, что медицина – это лишь одна из профессий, которой любой на планете в состоянии научиться, которую мог выбрать в качестве своей карьеры даже их недалекий двоюродный брат.

Через час после того, как я вернулся домой, мое давление стабилизировалось, так что, к счастью, мои артерии были пока еще в неплохом состоянии. Кроме того, было любопытно выразить в миллиметрах ртутного столба, насколько это нервное занятие – работать старшим ординатором.

9 августа 2010 года, понедельник

Сегодня пациентка назвала своего ребенка в мою честь. Это было запланированное кесарево вследствие ягодичного предлежания, и, приняв роды, я сказал: «Адам – хорошее имя». Родители со мной согласились – дело в шляпе.

Я говорю «Адам – хорошее имя» после каждых принятых родов, однако новоиспеченные родители впервые меня поддержали. Раньше мое имя не выбирали даже в качестве среднего. Как бы то ни было, сегодня все встало на свои места, и во второй операционной было положено начало команде Адамов, которую я так сильно заслуживал. (Не совсем уверен, однако, что эта команда будет делать, когда наконец соберется? Бороться с преступностью, может быть? Или же они бы могли просто подменять меня на дежурствах?)

Старший интерн, ассистировавший мне во время проведения кесарева, спросил, сколько родов я принял. По моим оценкам, где-то 1200. Порыскав в интернете, он сообщил мне, что в среднем 9 из 1200 рожденных в Великобритании детей называют Адамом. Получается, что как минимум 8 пар родителей передумали из-за меня называть своего ребенка в мою честь.

15 августа 2010 года, суббота

Вызвала в родильную палату одна из младших ординаторов – ей никак не удавалось уцепиться щипцами за голову младенца. Недавно нам прислали партию щипцов, в которых после стерилизации были перепутаны половинки – где-то было две левых, где-то с разных наборов. Когда я пришел, оказалось, что правая часть щипцов аккуратно размещается на голове ребенка сбоку, в то время как левая часть оказывается смещена в район промежности.

Ошибка исправлена, и роды проходят без особого труда (их принимаю я – теперь этому ординатору я бы не доверил и мешок с картошкой).

– Нам придется ей все рассказать? – заговорщицки спрашивает младшая ординатор, проверяя границы моей этики, словно я строитель, а она надеется избежать уплаты НДС.

– Ну разумеется нет, – отвечаю я. – Тебе придется.

23 августа 2010 года, понедельник

Третью неделю на новом месте, и вот я собираюсь расширить критерии на прохождение лечения бесплодия.

Сегодня принимал пару, прошедшую неудачный цикл ЭКО, – что было неудивительно. Шансы на успех в их конкретном случае составляли не более 20 процентов для одного цикла. Там, где я работал всего месяц назад – в пешей доступности отсюда, – они имели бы право на три цикла, которые повысили бы их шансы почти до 50 процентов. Они спросили у меня, сколько стоит лечение в частной клинике, и я им все рассказал – порядка 4000 фунтов за цикл. Выражение их лиц говорит мне, что с тем же успехом я мог назвать сумму в четыре триллиона фунтов[135].

Как говорят, люди вправе решать, заводить им детей или нет. Но никто не утверждает, что пациенты с повторяющимися выкидышами не должны получать медицинский уход до тех пор, пока у них не родится ребенок. И НСЗ совершенно справедливо не ограничивает их права. А что насчет пациенток, у которых было две внематочные беременности, после которых у них не осталось фаллопиевых труб, а также надежды забеременеть, не прибегая к ЭКО? Мы только тем и занимаемся, что предоставляем людям право выбора, которое у них и так было бы, если бы не медицинские проблемы. Или не предоставляем, если их фамилия начинается с буквы Г. Конечно же, я преувеличиваю. Это было бы совершенно нелепо. Им могут отказать в медицинской помощи только по разумным причинам – например, из-за того, что они живут на одну улицу дальше от территории, которую покрывает больница.

Я предлагаю им все хорошенько обдумать, взвесить свои варианты и разобраться в своих чувствах. Я вскользь упоминаю им о возможности усыновить ребенка. «Но ведь это не то же самое, не так ли?» – говорит муж. Ну да, наверное, не то же самое.