Будет кровь

И тут его осенило. Скамейку! В конторе шерифа должна быть скамейка, чтобы людям было на чем сидеть, пока они ждут, когда им уделят внимание. Дрю улыбнулся и показал себе большой палец. Несмотря на болезнь, он по-прежнему был в отличной рабочей форме, что, в общем, и неудивительно. Творческие процессы часто идут в голове как бы сами, независимо от физических хворей. У Фланнери О’Коннор была волчанка. У Стэнли Элкина – рассеянный склероз. Федор Достоевский страдал эпилепсией, у Октавии Батлер была дислексия. По сравнению с такими вещами обычная простуда – или пусть даже грипп – это вообще ничто. Простуда никак не мешает работать. И скамейка тому подтверждение. Скамейка была гениальна.

Тащите на улицу эту скамейку. Будем сидеть, выпивать.

– Но мы же не будем пить по-настоящему, да, шериф? – спросил Джеп Леонард.

План ему разъясняли не раз, причем очень подробно, но Джеп был, скажем так, не самой яркой лампочкой в

Лампочкой в люстре? Разумеется, нет. Это хронологическая ошибка. Во всяком случае, лампочка. В 1880-х годах еще не было лампочек, хотя люстры были. Конечно, были. В том же салуне висела люстра! Если бы у Дрю был Интернет, он нашел бы миллион картинок со старыми люстрами, но Интернета здесь нет. Только две сотни телеканалов, в основном совершенно дурацких.

Лучше использовать другую метафору. Если это метафора, а не что-то другое. Может быть, это простое сравнение… сравнительное что-то там. Нет, все же метафора. Он был уверен. Почти.

Ладно, это не важно. Тут у нас не работа на семинаре, какая разница, как называется эта фигура речи? Ты пишешь книгу, свою книгу. Вот и пиши. Не отвлекайся от цели.

Не самым смекалистым перцем на грядке? Не самым смышленым жеребчиком в табуне? Нет, это слишком надуманно, но…

И тут фраза сложилась. Словно по волшебству. Дрю склонился над клавиатурой и принялся быстро печатать.

План ему разъясняли не раз, причем очень подробно, но Джеп был, скажем так, не самым умным пареньком в классе.

Довольный этой находкой (ну, относительно довольный), Дрю поднялся из-за стола, отхлебнул «Доктора Кинга» и запил водой, чтобы смыть жуткий вкус: противную смесь из соплей и холодной микстуры.

Такое уже было раньше. Когда я писал «Деревеньку».

Он уговаривал себя, что это неправда. В этот раз все иначе. Да, сегодня работа идет не так гладко, как прежде, но это из-за температуры. Судя по ощущениям, температура опять поднялась. И все потому, что он трогал ту засопливленную бандану…

Нет, ты не трогал бандану. Ты трогал руку, которая трогала бандану.

– Да, именно так: трогал руку, которая трогала бандану.

Он открыл кран и плеснул себе в лицо холодной водой. Стало чуть-чуть полегче. Он выпил порцию порошка от головной боли, растворив его в стакане воды, потом открыл дверь и вышел на крыльцо. Почему-то он был уверен, что во дворе будет мама-лосиха. Настолько уверен (спасибо, температура), что на секунду ему показалось, что он действительно ее видит

– там, у садового сарая, – но нет, это были лишь тени, движущиеся под легким ветерком.

Он сделал несколько глубоких вдохов. Вдыхаешь хороший воздух, а выдыхаешь плохой. Когда я пожал ему руку, проблема была у меня с головой.

Вернувшись в дом, Дрю снова уселся за ноутбук. Наверное, не стоило себя заставлять и садиться работать, когда работа не шла, но он понимал, что если сейчас не сядет, потом будет мучиться еще хуже. И он начал писать, пытаясь вновь поймать ветер, раздувавший его паруса все предыдущие дни. Поначалу все вроде бы получалось, но ближе к обеду (есть не хотелось совсем) его внутренние паруса обвисли уже окончательно. Может быть, из-за болезни. Но его не покидало тревожное ощущение, что все повторяется, как с «Деревенькой».

Кажется, я теряю слова.

Так он тогда сказал Люси, так он сказал Элу Стэмперу. Но это была неправда; лишь отговорка для близких, чтобы они списали все его неудачи на творческий кризис, который он, безусловно, когда-нибудь преодолеет. Найдет способ преодолеть. Или кризис пройдет сам собой. На самом деле проблема была в прямо противоположном. Не в том, что слов не хватает, а в том, что их слишком много. Роща или лесок? Светит в глаза или бьет в глаза? Или, может быть, слепит глаза? И вот, кстати, глаза… Какие они у персонажа, запавшие или ввалившиеся? И как лучше сказать: остроглазый или востроглазый?