Будет кровь

Появляется фотография. Цветная, максимально четкая. Не идеальная, поскольку камера расположена над дверью, а мужчина смотрит прямо перед собой, но очень даже хорошая. Холли наклоняется вперед, ее мощный ум – и врожденные умения, и навыки, отточившиеся за время работы с Биллом Ходжесом, – работает на полную мощность. Мужчина – белый с загаром (маловероятно, учитывая время года, но не за гранью возможного), или светлокожий латинос, или выходец с Ближнего Востока, а может, просто в гриме. Холли ставит на белого в гриме. По ее мнению, ему за сорок. Очки в золотой оправе. Черные усы, маленькие и аккуратно подстриженные. Волосы тоже черные, короткие. Это видно, потому что он без кепки, которая могла бы скрывать лицо. Смелый парень, думает Холли. Знал, что там камеры, знал, что будут фотографии, но плевать на это хотел.

– Нет, не парень, – говорит она, по-прежнему глядя на фотографию. Запоминая каждую мелочь. Не потому, что это ее расследование, но такая у нее натура. – Сукин сын, вот он кто.

На экране – вновь Андреа Митчелл.

– Если вы его знаете, позвоните по номеру на экране, и немедленно. А теперь мы переключаем вас на среднюю школу Макриди и нашего репортера на месте этого трагического события. Чет, ты по-прежнему там?

Он там, стоит в ярком свете закрепленного на камере прожектора. Еще более сильные прожектора направлены на частично разрушенную стену школы: каждый кирпич отбрасывает резкую тень. Ревут генераторы. Бегают люди в форме, кричат и переговариваются по рации. Холли видит, что у одних на куртках написано «ФБР», у других «АТФ»[17]. Работает команда в белых защитных комбинезонах из тайвека. Колышутся желтые ленты, какими огораживают место преступления. Происходящее вызывает ощущение контролируемого хаоса. По крайней мере Холли надеется, что хаос контролируется. Кто-то должен всем этим руководить, может, из автодома «Уиннебаго», который она видит у самого левого края картинки.

Лестер Холт скорее всего дома, смотрит телевизор в пижаме и шлепанцах, но Чет Ондовски продолжает работу. Кролик Энерджайзер, вот кто наш мистер Ондовски, и Холли его понимает. Вероятно, это самое большое событие, которое ему довелось освещать, он здесь едва ли не с самого начала – и хочет использовать выпавший ему шанс по максимуму. Он все еще в пиджаке. Днем это было нормально, но теперь температура заметно упала. Холли видит его дыхание – и уверена, что его трясет от холода.

Ради бога, кто-нибудь, дайте ему что-то теплое, думает она. На худой конец свитер.

Пиджак все равно придется выбрасывать. Он запачкан кирпичной пылью, порван в двух местах, на рукаве и кармане. Рука, в которой он держит микрофон, тоже в кирпичной пыли и в чем-то еще. В крови? Холли думает, что да. И мазок на щеке – тоже кровь.

– Чет? – Бестелесный голос Андреа Митчелл. – Ты там?

Чет поднимает свободную руку к наушнику, и Холли видит полоски пластыря на двух пальцах.

– Да, я здесь. – Он поворачивается лицом к камере. – Это Чет Ондовски, ведущий репортаж с места трагедии в средней школе имени Альберта Макриди в Пайнборо, штат Пенсильвания. Сегодня, в начале третьего, эту обычно тихую школу сотряс огромной силы взрыв…

На экране в дополнительном окне появляется Андреа Митчелл.

– Чет, как нам стало известно от источника в Министерстве внутренней безопасности, взрыв произошел в два часа девятнадцать минут пополудни. Не знаю, как эксперты смогли так точно установить время, но, судя по всему, смогли.

– Да. – Голос у Чета немного отсутствующий, и Холли думает, что он чертовски устал. Сможет ли он спать этой ночью? Она полагает, что нет. – Да, похоже на то. Как видишь, Андреа, поиск жертв заканчивается, но криминалистическая экспертиза только начинается. К рассвету специалистов прибавится, и…

– Извини, Чет, но ты и сам принимал участие в этом поиске, так?

– Да, Андреа, мы все внесли свою лепту. Горожане, родители. А также Элисон Грир и Тим Уитчик из Кей-ди-кей-эй, Донна Форбс из Дабл-ю-пи-си-дабл-ю, Билл Ларсон из…

– Я слышала, ты вытащил из руин двух детей.

Чет не выказывает ложной скромности или приятного смущения. Холли отдает ему за это должное. Его лицо и тон не меняются. Он остается репортером.

– Совершенно верно, Андреа. Услышал стоны одной, увидел другого. Девочка и мальчик. Я знаю имя мальчика, Норман Фредерикс. Девочка… – Он облизывает губы. Рука с микрофоном дрожит, и Холли думает, что не только от холода. – Девочка была очень плоха. Она… звала мать.

Андреа выглядит убитой горем.

– Чет, это ужасно.

Да. Для Холли – слишком ужасно. Она берет пульт дистанционного управления, чтобы выключить трансляцию – основные факты у нее есть, даже больше, чем нужно, – но красную кнопку не нажимает. Смотрит на порванный карман. Может, он порвался, когда Ондовски искал жертв, но если он еврей, то, возможно, порвал карман специально. Возможно, это кериа – обычай надрывать одежду после смерти, символ разбитого сердца. Она предполагает, что карман надорван именно поэтому. Ей хочется в это верить.

5