Будет так, как я хочу!

– А сейчас потерпи немного… – шепнул на ухо, когда уже было непонятно: сколько можно еще терпеть-то? Обхватил руками, обвил так, что я вся, от задницы до затылка, лежала на его руках, губы закрыл поцелуем, выпил дыхание. И вонзился. Дикая боль, как будто на раскаленную иглу насаживают. Я дернулась и замерла. Боялась пошевелиться. Боялась, что заору и его испугаю. Знала же, что так бывает. Но очень надеялась, что пронесет, и мой первый раз окажется сладким, как в самых розовых сопливых романах. Не пронесло. Мы лежали вдвоем, будто спаянные, и оба боялись дышать.

Боль начала потихоньку отступать. Становилась не такой острой. Я пошевельнулась и зашипела, словно ошпаренная.

– Тише, тише, маленькая… Не торопись никуда… – Резкое движение – и мы уже больше не спаяны. Снова боль, я зажмурилась, стиснула зубы, чтобы не закричать. Не таким я себе это волшебство представляла…

Через очень долгое время поняла, что лицо зацеловывают теплые нежные губы, собирают с щек влагу… Надо же, блин, расплакалась, а так хорохорилась, так настаивала… Потихоньку начала оттаивать в горячих объятиях, расслабилась.

– И что дальше? Будем еще пробовать? – рискнула посмотреть в глаза. Сумасшедшие от беспокойства.

– Умом тронулась? Куда тебе еще-то? – даже в этой ситуации он умудрился улыбнуться.

– Ну, тебе же, наверное, надо… – не смогла вслух высказать про разрядку.

– Мне уже ничего не нужно, Настя. Угомонись. Думал, свихнусь, пока ты тут лежала и дрожала.

– А как же… ты-то ведь можешь продолжать? С тобой ничего не случилось?

– Я похож на садиста, Насть?

– Нет. Нисколько… – Вздохнула, пытаясь устроиться поудобнее. Так, чтобы неприятные ощущения хоть как-то сгладить. – Прости, Глеб, пожалуйста… – погладила его по плечу.

– Это за что это, поясни?

– Ты ведь тоже переживаешь… А я так настаивала.

– Ну, теперь ты просто обязана выйти за меня замуж! Я ж такие муки принял…

– Конечно, обязана. А что ты думал, я просто так тебя соблазняла, что ли?

– У тебя отлично получилось. – Пристальный, очень взрослый взгляд. Поцелуй, почти целомудренный, в губы, потом в скулы, брови, глаза… Снова всю зацеловывал. – Спасибо тебе, малыш, за такой подарок. Ты, главное, не передумай.

– Я никогда не передумаю! Мы обязательно поженимся! Только универ закончу, хорошо? Раньше меня папа просто не отпустит!

– Как скажешь, моя хорошая. Как скажешь, так и будет!

Глава 10

– Ты еще не готова, дочь? Я же тебя просил… – Папа окинул хмурым взглядом мой прикид. Ему не очень понравилось увиденное. Значит, не зря старалась, выбрав для первого знакомства свой самый невзрачный свитер и джинсы. Ноль косметики, волосы в обычной косе.

– Почему же? Готова. Могу одеваться, пора выезжать, я так понимаю?

– Настя… – похоже, хотел выдать порцию нотаций, но передумал, махнул рукой. – Ладно. Там, все равно, никого не будет, кроме нас. И так сойдет. Одевайся и выходи. Жду тебя на парковке.

Он ничего не говорил по дороге. У меня были сотни, тысячи вопросов, но не было понимания – с чего начинать? Как разговаривать, чтобы снова в истерику не скатиться?

– Пап…Может быть, ты мне что-нибудь расскажешь? – все-таки, решилась. Зашла издалека.

– О чем, дочь? У меня был тяжелый день. И вечер нелегкий намечается.

– Хм… А у меня будет сплошное развлечение, да? Познакомят с каким-то мужиком, как корову с племенным быком. Волноваться-то не о чем…

– Для твоего блага, между прочим.

– Для какого такого блага, пап? Как можно в наше время выдавать замуж, ни о чем не спрашивая человека? Я что, не имею права как-то влиять на собственную жизнь? Вообще-то, я совершеннолетняя! – постепенно повышая голос, почти перешла на крик.

– Свое право на решения ты уже прос… профукала. – Отец умел выражаться крепко, но при мне сдерживался. Считал, что не должна привыкать к такому обращению. Привыкну – потом и другим мужикам прощу всякие гадости. А Глеб ни разу не сказал мне ни одного плохого слова. Если не считать известия об уходе.

Снова скатилась в воспоминания, плохо слышала, о чем там втирает папа. Смутно понимала, что речь о шансе, который был дан мне с Глебом.

– Ты сделала выбор сама и прекрасно видела его последствия. Хочется повторить? Чтобы в следующий раз я уже тебя вытаскивал из гаража, помятую и избитую? О чем-то еще и подумать страшно!

– Пап, ну ведь я же никогда раньше не давала тебе поводов сомневаться! – вспылила. Это было мое больное место: как ни старалась угодить, отцу всегда было мало. Моих оценок, всегда отличных, моего поведения, всегда примерного… Я даже готовить научилась лет в десять, когда ровесницы еще играют в куклы. Папу радовать хотела. А он запретил приближаться к плите. Это, мол, опасно. Еще и бабушке влетело за то, что моим прихотям потакает.

– Это было детство, Настя. Детям легко быть послушными и примерными. А вот проверку взрослой жизнью ты не прошла.

Мне уже не хотелось ни о чем его спрашивать. К кому привезут, с тем и будем знакомиться. Хоть к зайцу ушастому, хоть к уроду трехголовому. Да и лучше, наверное, самой определиться, что там за человек, по своим ощущениям, не испорченным отцовским мнением.