Будет только хуже

Он, как и Ставицкий, всё ещё приходящий в себя от последствий глобального запоя, должны были сидеть в купе под охраной вместе с Аней и без лишней надобности вообще не высовываться. Надобность в этом случае могла быть только естественной, и то выходить приходилось исключительно в сопровождении двух человек из группы Деяна, которые проверяли коридор, тамбур и соседний вагон и собственно туалет прежде, чем туда пройдёт кто-нибудь из них двоих.

По Ставицкому было абсолютно не понять, то ли он наслаждается своим положением важной персоны, то ли его это всё просто забавляет. На Влада он несколько раз бросал любопытные взгляды, и, судя по всему, хотел о чём-то спросить, но присутствие чужих ушей его всё время останавливало.

А что собственно он мог спросить? Только то, каким чёртом Влад вообще оказался замешан в этой истории и почему его так охраняют. Почему охраняют Ставицкого понятно – он тот, кто может запустить генератор, что бы он собой не представлял. А вот зачем пограничники тащат за собой через полстраны Влада – реально было бы интересно узнать даже ему самому.

Но тогда что же беспокоит Влада, если это не спонтанный поцелуй Ани и не удар прикладом, которым он огрел по голове пассажира? Хм…он попытался ещё раз уловить ускользающую мысль. И, пожалуй, Влад смог определить то чувство, которое не давало ему покоя, словно приставленное к затылку шило. Вроде, оно тебя и не касается, но ты точно знаешь, что оно там.

Всё было хорошо. Очень хорошо. И вот то, что всё было хорошо, Влада и беспокоило сейчас больше всего.

Наверное, один из законов Мерфи должен гласить что-то вроде: если очень долго всё идёт по плану, то вскоре всё будет гораздо хуже, чем могло бы быть, если бы до этого случались мелкие неприятности.

Можно было, конечно списать отсутствие проблем на хорошую работу Павла, который подготовил их посадку на поезд, как-никак навыки оперативника у него были замечательные. Странно только, что он служил в пограничной службе, пускай она и относится к ФСБ. Хотя, кто его знает, чем они там занимаются. Послушать Алексея, так их Комитет осуществлял нелегальные операции на сопредельных территориях, причём такие, на которые накладывается гриф секретности сразу минимум лет на двадцать пять.

Однако, напряжение, которое хочешь-не хочешь, а подспудно нарастало, никуда пропадать не собиралось. Уж больно всё удачно складывалось.

Они доехали до вокзала вообще без проблем. Пару раз их тормознул патруль, но документы проверили мельком и никаких подозрений они не вызвали. Один солдат даже протянул в окно руку, чтобы потрепать по голове Агата.

Потом они спокойно прошли проверку на подходе к вокзалу. Вошли в него тоже без задержек. Внутри было шумно и многолюдно, как всегда, только и шума и людей было в разы больше, чем привык видеть Влад, когда ему приходилось бывать здесь по служебным делам.

Также без каких-либо препятствий они нашли свой вагон, и расселись по купе. Какой-то офицер что-то пытался выяснить у Алексея, но изучив предъявленные бумаги, кивнул головой и отпустил их. Наверняка его напрягло то, что охрана поезда каким-то чудом получила размещение в купе, а не в плацкарте, как все остальные.

Ну, не было свободного плацкарта, и такое бывает.

Так они и заняли выделенное им купе: Ставицкий, Влад, Аня, Агат (которого не хотели пускать в вагон, но которого назвали служебной собакой, и проводница не смогла ничего возразить людям в форме и при оружии) и ещё один боец, которого отрядил к ним капитан.

Хотя за всё время Влад слышал только об одном единственном служебном корги в России, который вроде как искал наркотики в аэропорту.

Другие люди из их команды разместились в соседних купе, остальные, поддерживая легенду, время от времени, ходили по составу, выполняя функции охраны.

Помимо того, которого ссадили после вмешательства Влада, по пути пришлось приструнить ещё нескольких особо разошедшихся пассажиров, которые попытались отжать места у женщины с детьми. Но на этот раз достаточно было передёрнуть затвор на автомате, чтобы привести их в чувство.

- Что, солдат, не спится? – спросил Ставицкий у Влада, когда они всё-таки остались внезапно вдвоём. Какому-то пассажиру стало плохо, а единственным человеком с медицинским опытом по близости оказалась Аня, которой Алексей разрешил разобраться с проблемой, а Влад, так и не смокнув глаза, спустился на нижнюю полку и занял место за откидным столиком. Их личная охрана вышла в коридор и дымила табаком в приоткрытое окно, а пёс почти всегда неразлучно следовал за новой хозяйкой.

Учёный не вызывал доверия у Влада, или вернее сказать, абсолютно не располагал к себе. Он был из разряда тех людей, с которыми вообще не хочется поддерживать неформальные отношения, а формальные – свести к минимуму.

Ощущение первого негативного впечатления от их знакомства, когда они нашли Ставицкого вусмерть пьяного настолько, что он даже не смог бы попросить запасную печень, будь у него такая опция, так и не проходило.