«Будет жить!..». На семи фронтах

В Псков приехали под утро. В военной комендатуре отыскали своих квартирьеров, определивших нас в школу на городской окраине. Начиналось бездомное военное бытие.

На первых порах Псков показался нам мирным тыловым городом, и начальство решило заняться реорганизацией нашего управления. Строить нам стало нечего — в лучшем случае можно было приспосабливать для фронтовых учреждений, в основном для госпиталей, существующие здания. В связи с новыми задачами изменилась и организационная структура КЭУ фронта: ликвидировали проектный отдел, именовавшийся раньше Военпроектом и укомплектованный в большинстве вольнонаемным составом. Да и само управление заметно «похудело» — в нем оставалась от силы треть довоенных штатов. Моя работа должна была заключаться в поиске и переводе на военные рельсы больниц, бань и прачечных, пекарен, столовых. Разумеется, с согласия исполкома горсовета. Надо прямо сказать, что дело это оказалось скучным, с которым вполне мог бы справиться любой призванный из запаса «старик»: а нам, молодым, тогда и сорокалетний казался пожилым человеком. Я начал подумывать, как бы перебраться поближе к фронту, заняться более живым делом, соответствующим моей квалификации. Написал рапорт о переводе в инженерные войска. Однако в Пскове ответа получить не успел — через неделю мы перебрались в Новгород, уже основательно разрушенный немецкой авиацией. Но и здесь не задержались. В конце июля или в начале августа переехали в Валдай. Разместился наш отдел на берегу Валдайского озера в маленьком домике, где раньше располагалось Заготзерно. В середине озера возвышался остров с постройками старинного монастыря. Монастырем, конечно, он был лишь по названию. Все здания давно выполняли иные функции: здесь располагались фронтовой госпиталь и интендантские склады.

На следующий день меня вызвали в Инженерное управление фронта. Оказалось, что из Москвы пришла директива о направлении на академические курсы усовершенствования командного состава при Военно-инженерной академии бывших слушателей. Выбор пал на меня, и скоро я уже был в Москве, в стенах академии, которую окончил всего два года назад.

Курсы, на которые я прибыл, уже начали работать. К своему удивлению, встретил немало своих однокашников, приехавших с разных фронтов. Но больше всего на курсах было призванных из запаса инженеров-строителей. Для них многое, о чем шла речь, было откровением, особенно если учесть, что опыт войны, хотя и небольшой, уже наложил свой суровый отпечаток на все изучаемые дисциплины. Впрочем, и нам, понюхавшим пороху, курсы оказались на пользу, так как к фронтовой практике добавлялась и новая военная теория.

Занятия на курсах завершились несколько раньше, чем предполагалось. В сентябре линия фронта приблизилась к столице настолько, что в военных сводках замелькали названия знакомых москвичам дачных мест. Участились и налеты вражеской авиации.

В последних числах сентября нам объявили об эвакуации академии в Среднюю Азию. Все учившиеся на курсах были направлены в действующую армию.

Я получил задачу принять участив в работе комиссии по приемке ворошиловградского оборонительного рубежа.

Ранним дождливым октябрьским утром комиссия выехала на место. Полсотни километров по размокшей и разбитой дороге мы тащились чуть ли не целый день, помогая машине преодолевать скользкие подъемы и глубокие колдобины. В общем, вымокли и устали так, что в Ворошиловграде на голых канцелярских столах спали как убитые. Утром с представителями городских властей, будущего гарнизона укрепрайона и руководителями работ отправились принимать обвод, как назывались тогда оборонительные рубежи вокруг крупных населенных пунктов, хотя они и не всегда имели замкнутый контур. Чтобы ускорить осмотр обвода, комиссию разделили на несколько подгрупп, одну из которых поручили возглавить мне. Утопая в осенней грязи, с трудом вытаскивая из глины ноги, моя группа обходила свой участок обвода, который строили жители Ворошиловграда и шахтеры ближайших шахт. Передний край оборонительного рубежа обозначал противотанковый ров. За ним, в глубине обороны, были сооружены стрелковые окопы, доты и дзоты, орудийные площадки, командные и наблюдательные пункты и все необходимое для аналогичных узлов обороны. Кое-что еще достраивалось.

Сразу же бросилось в глаза, что все деревянные конструкции в строительном отношении были выполнены безукоризненно, как и наружная земляная обваловка. В самих сооружениях было чисто и, я бы сказал, даже уютно. Чувствовалось, что это было делом рук работавших здесь женщин.

Немало нашел я и недостатков.

Объяснялось это прежде всего тем, что не было среди руководителей строительства квалифицированных специалистов.