«Будет жить!..». На семи фронтах

А вскоре в должность командующего армией вступил генерал-лейтенант инженерных войск Б. В. Благославов. При нем работы по строительству ростовского обвода и других оборонительных рубежей в не занятой противником части Донбасса развернулись в полную силу.

В общем, фронт работ был довольно большим — бригада не батальон. Для непосредственного руководства строительством на месте командование создало специальную группу из четырех инженеров-фортификаторов, во главе с военным инженером 3 ранга Н. П. Филимоновым. Он отличался хладнокровием, эрудицией. Свой КП расположил посреди вверенного нам участка, в село Генеральском, от которого до флангов расстояние оказалось немалым.

Зима даже здесь, на юге, выдалась суровая, и при ветерке с Азова 25 градусов мороза стоили всех 45 на Севере. Личный состав совершал 3—4-километровые пешие переходы ежедневно в один конец. Если учесть, что из-за нехватки топлива — где в степи взять дрова? — костров на месте работ не разводили, а солдаты были одеты лишь в старенькие телогрейки, то легко объясним высокий процент простудных заболеваний.

Строительство в целом шло не столь скорыми темпами, как хотелось. Смерзшийся грунт едва поддавался нашим ломам и киркам. Инструмент быстро приходил в негодность, и для его ремонта мы организовали несколько небольших переносных кузниц. Командование обязало нас изыскать любые возможности для повышения производительности труда на земляных работах.

Мы тоже ломали над этим голову.

— Что можно сделать? — рассуждал Филимонов. — Традиционный прогрев грунта с целью его оттаивания отпадает — нет дров. Траншеекопателя тоже нет, да он бы здесь и не потянул. Остается последнее — взрывчатка.

— Дельное предложение, — усмехнулся А. Чайковский, самый пожилой из нас. — Да только бесполезное, — прибавил он уже серьезнее. — Нам как тыловой части взрывчатка не положена. У нас оружие и то лишь для караульной службы.

— Положено, не положено, — продолжал Филимонов. — А мы попросим, — может, и дадут. В конце концов в армии вообще-то взрывчатка есть.

Но вопрос со взрывчаткой решился самым простым способом. Один из командиров взводов нашей бригады попросил хозяйку дома, к которой был определен на постой, постирать белье.

— Мыла, касатик, нету. Мыло дашь, тогда постираю.

Лейтенант достал из своего мешка обмылок и передал его хозяйке. Та долго и внимательно его рассматривала, а потом, послюнявив палец, провела им по обмылку.

— Гм, мылится, — удовлетворенно произнесла она.

— А вы думали, я обмануть хочу? — обиделся лейтенант.

— Зачем обмануть? Знаешь, какое мыло сейчас пошло? Мылишь, мылишь, а оно не мылится. У меня в сарае такого мыла хрицы несколько ящиков оставили. Да толку от него что? Не мылится — и все тут. Вот сам посмотри. — И хозяйка достала с полки какой-то брикет, напоминающий формой и цветом кусок хозяйственного мыла.

— Да это же тол! — воскликнул лейтенант. — Самый что ни на есть настоящий тол! А ну, хозяюшка, показывайте свой сарай, где лежит это мыло.

— Отчего не показать? Показать можно, если хочешь. — И, накинув на плечи шубейку, хозяйка повела лейтенанта на задворки.

Там в сарае лейтенант обнаружил несколько ящиков толовых шашек, десятка полтора немецких противотанковых мин, мотки бикфордова шнура и коробки с капсюлями-детонаторами.

Мы обрадовались находке. Теперь было чем ускорить земляные работы. В ход пошли и противотанковые немецкие мины, оставшиеся здесь еще от осенних боев. Пока землю не сковал мороз, извлекать их было нетрудно.

По мере наступления заморозков работа на минных полях становилась все опаснее. Инструкциями тех времен запрещалось вести разминирование в зимнее время. Однако нужда во взрывчатке была велика, и на инструкцию пришлось закрыть глаза. Единственное, чего мы требовали: не снимать мины, если они вмерзали в грунт или покрывались льдом, что затрудняло вывертывание взрывателя. Но к сожалению, правила вроде бы для того и существуют, чтобы их нарушали. Однажды командир одного из батальонов, где срочно требовалась взрывчатка, устроил равное лейтенанту, возглавлявшему группу разминирования, за то, что не обеспечил землекопов толом.

— Товарищ старший лейтенант, — начал оправдываться тот, — на нашем участке нет больше легких мин. Теперь там остались только вмерзшие в грунт. Их извлекать запрещено: могут взорваться.

— А ты думаешь на войне без опасностей прожить? Я завтра сам покажу тебе и всей твоей команде, как нужно снимать такие мины.

На следующий день командир батальона, прихватив по дороге комиссара, отправился на минное поле, где его уже ждал старший группы разминирования со всем своим штатом.

— Ну, показывай свои опасные мины, — с усмешкой обратился к нему комбат.

Делать нечего, тот подвел всю группу к немецкой противотанковой мине, за которую никто не решался браться: на поверхности оставалась только круглая головка взрывателя, а весь корпус вмерз в землю.

— Смотрите, как надо с такими минами работать, — сказал комбат.

Он достал из кармана гривенник, вставил его в шлиц винта взрывателя и легонько повернул.