Будильник в шляпной картонке

Желтая пресса с упоением принялась эту сенсацию потрошить. Дама под именем «Доротея» разливалась в «Санди рекорд»: «Вчера вечером имела случай лицезреть, как необычной внешности миссис Эдвард Росс, героиня этой недели, входит в поезд, я скрою, идущий куда. Как вам известно, ее только что выпустили из тюрьмы, где она находилась по подозрению в убийстве мужа, и ей пришлось давать показания на процессе, обвиняемым на котором выступил ее бывший любовник. Мужчины вольны ее проклинать, но женщины повсеместно запомнят ее как ту, что знала: многие, многие грехи покрывает любовь. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих»[12]. И это, сестры мои, именно то, что готова была совершить Виола Росс, – положить во имя любви свою душу».

Журналист, несколько более оригинальный, осветил дело с другой стороны. Весомо ли признание человека, который, будучи в расстроенных чувствах, предпринял попытку самоубийства? Давайте предположим, писал он, что попытка Ричарду Арнольду удалась. Будет ли оставленное им письмо принято как улика? Но поскольку покончить с собой Арнольду не удалось, да и любой разумный состав присяжных нашел бы его виновным в felo de se[13], данный вопрос не возник, однако же некоторым любителям совать нос не в свое дело ситуация дала повод посылать в газеты пространные эпистолы с выражением мнений, в целом, безусловно, бессмысленных.

Закон между тем придерживался своего курса. Три недели спустя после того, как Арнольда признали виновным, он, выражаясь языком прессы, подвергся высшей мере наказания. Виола Росс исчезла. Энергичные репортеры отследили ее до Фенланда, что в Кембриджшире, однако далее следы ее, подобно следам Люси Грей в нетающем снегу Водсворта[14], затерялись. Все решили, что либо она уехала за границу, либо тело ее со временем обнаружится в каком-нибудь забытом богом местечке, куда она скрылась, дабы покончить счеты с жизнью, за которую когда-то боролась так отчаянно.

Между тем Виола Росс, подобно иголке в стоге сена, укрылась в одном из тех безымянных частных пансионов, которыми изобилует Лондон. Она влилась в великую армию женщин, оказавшихся на дне жизни, старых дев, вдов и брошенных жен, что с мужеством и решимостью иссекают искорки света из унылых обстоятельств своей жизни, хотя кошельки их скудны так же, как их жизненный опыт и надежды на будущее.

События последней недели до того преобразили Виолу, что оставаться неузнанной труда ей не составляло. Небытие коснулось ее своим крылом. Лицо ее изменилось, вся живость ушла из него, и лишь яростная решимость и горький, ледяной гнев придавали своеобразия ее незабываемым когда-то чертам.

В то утро она увидела в окно, как мальчишки носятся по улице, распродавая газеты с жирными черными буквами, составляющими имя ее возлюбленного. Арнольд казнен. И она пальцем не шевельнула, чтобы спасти его.

Долгое время она стояла так у окна, а потом, глубоко вздохнув, вскинула голову и повернулась к нему спиной.

– Это конец, – сказала она вслух. – Ричард в земле, и правда зарыта с ним. Никто никогда не узнает.

Но в этом она ошибалась. Как раз в этот самый момент в том вороньем гнезде, что служило Артуру Круку кабинетом, тот говорил своему помощнику Парсонсу:

– Что ж, старина, вот тебе очередной случай того, как обманулось правосудие. И не скрою от тебя, старина, я восхищен этой женщиной.

– Какой женщиной?

– Миссис Росс. Умеет она держать язык за зубами, а это редкое дело между особами ее пола.

– Ну, на процессе она была вполне разговорчива.

– Да, и говорила обо всем, кроме того, что действительно важно. Что также очень по-женски!

– А о чем таком важном она смолчала?

– Да о пустяке! О том, кто в самом деле убил ее мужа.

Билл уставился на него, раскрыв рот.

– Ты хочешь сказать…

– Что, тоже упустил, а? – радостно подхватил Крук. – Я как раз гадал, поймешь ты или не поймешь. И про полицейских гадал, поймут ли. Похоже, те все-таки поняли, но знают, что ничего не поделаешь, да и Арнольд признался. Он, по правде сказать, виселицы заслуживал, это да. Вот был растяпа! Убить ему удалось, да, за что и повесили, но это была случайность. Вот за что ни брался, все портил. Убийство Эдварда Росса, Филдинга, свое собственное. Каждый раз бил мимо лузы. А я, признаюсь, не выношу тех, кто даже убить не может, хотя и решился.

– Так кто же, черт подери, задушил Росса?

– Жена, конечно. Хотя, заметь, Арнольд умер, об этом не догадавшись. Ты читал показания? Он там пишет, что старик повернулся на спину, и он прижал подушку к его лицу. Ну?

– Что ну?

– То, что прочти материалы процесса над миссис Росс. Там сказано: Эдвард Росс, когда его обнаружили, лежал на боку. Между тем мертвые в постели не вертятся.

– То есть ты думаешь, она вошла после…