Будни ГКБ. Разрез по Пфанненштилю

— Спасибо, Катя, все понятно, — устало прервала словесный поток Ульяна Михайловна, а про себя подумала: «Будь на то моя воля, запретила бы все посещения родственников, от них никакой пользы, один только вред и сплошная антисанитария».

Она снова повернулась к Астаховой. Дыхание девушки выровнялось, пульс замедлился, всхлипы прекратились, пациентка крепко спала. «Зря успокоительное вкатили, — поморщилась Ульяна, — не люблю я эти транквилизаторы, достаточно было просто удалить из палаты источник раздражения. Однако странно: Ксения показалась мне вполне уравновешенной особой, с чего вдруг такие выходки?» Ульяна Михайловна отлично помнила, как несколько дней назад по «скорой» с подозрением на апоплексию яичников к ним поступила восемнадцатилетняя Астахова. В тот вечер Ульяна как раз дежурила и потому лично осматривала девушку. Караваева обладала практически фотографической памятью, и сейчас, стоило ей прикрыть глаза, она словно видела перед собой медицинскую карту пациентки. Ультразвуковое исследование подтвердило наличие небольшого количества жидкости в животе, а самое главное, у Астаховой обнаружилась редкая аномалия — отсутствие одного яичника, о таком Ульяна читала только в учебниках, на практике же столкнулась впервые. «При гинекологическом осмотре — слизистые оболочки нормальной окраски, матка обычных размеров, на стороне апоплексии пальпируется болезненный, слегка увеличенный яичник. Своды влагалища нависают, тракции за шейку матки резко болезненны. В клиническом анализе крови отмечается снижение уровня гемоглобина и незначительное увеличение лейкоцитов. Диагноз: апоплексия яичника, средняя форма. Показано консервативное лечение и наблюдение». Ульяна собственноручно сделала эту запись в медицинской карте пациентки, но сейчас, глядя на девушку, ее почему-то стали терзать сомнения. Эти сомнения не имели каких-либо оснований и логического объяснения, просто странное чувство, которое кто-то называет интуицией, а кто-то — профессиональным чутьем, вдруг заставило Ульяну усомниться в собственном решении. «У нас она третий день, — размышляла Караваева, не спуская глаз с мирно спящей девушки, — консервативное лечение идет полным ходом, а боли не прекращаются. Правда, курс еще не закончен… — Пальцы доктора нервно барабанили по столу. — В любом другом случае ни за что не стала бы тянуть, с такими показаниями только резать, но тогда своих детей у нее уже не будет… Ладно, — наконец решилась Ульяна, — за ночь ничего не случится, а утром во время обхода покажу ее Нейману…»

— Ну-с, а как ваши дела? — Ульяна повернулась к Валерии: — Температуру измерили?

— Ой! — Лера вздрогнула и принялась шарить рукой по тумбочке в поисках градусника. — Понимаете, из-за всей этой суеты совершенно из головы вылетело.

— Очень плохо, что вылетело. — Караваева коснулась ладонью лба девушки и недовольно вздохнула. — Тридцать восемь точно есть, а еще, что называется, не вечер… Вы, Лера, ложитесь, с такой температурой необходимо соблюдать строгий постельный режим, а не скакать по палате.

— Так в обед почти нормальная была, — залезая под одеяло, слабо оправдывалась Валерия, — ну тридцать семь и три максимум.

— Мы когда гистероскопию делали? Во вторник?

— Точно, во вторник утром.

— Сегодня четверг, значит, третий день приема антибиотиков… А боли в животе прекратились?

— Да странно как-то, Ульяна Михайловна, вчера целый день ничего не болело, а ночью живот прихватило, потом ноги заломило, может, это от температуры? В общем, глаз сомкнуть не смогла, до утра сидела рыдала в подушку.

— Очень плохо, почему вы мне утром этого не сказали?

— Так утром все как рукой сняло, да и вы были на операции.

— Если сегодня такое повторится, срочно зовите дежурного врача, поняли?

— Поняла.

— И не надо терпеть боль, я в карте отмечу — если понадобится, сестра сделает болеутоляющий укол.

— Спасибо, Ульяна Михайловна!

— На здоровье! Завтра будем с вами разбираться, но чтоб из постели ни ногой. — Она строго погрозила пальцем притихшей Лере, а про себя подумала: «Судя по всему, антибиотики не работают, пусть завтра Нейман решает, что делать с его протеже…» — Все, дамы, прощаемся до утра. — Ульяна обвела усталым взглядом всех пациенток восьмой палаты. — Надеюсь, никаких срочных вопросов ко мне нет?

— У меня есть, — неожиданно заговорила новенькая, поступившая только сегодня днем.

— Я все о вас знаю, Варвара, не волнуйтесь. Я уже читала вашу карту. Завтра утром будут готовы первые анализы, вы сходите на УЗИ…

— Да нет, мое лечение тут совершенно ни при чем, — неожиданно проговорила Варя, а потом, понизив голос, добавила: — У меня к вам просьба сугубо личная…