Будни и праздники

— Заладил, — начала сердиться Варвара Ивановна и демонстративно дернула узел с постелью. — Вещи собраны, еще ехать сколько, а они разговорились. Выноси, Степан.

— Погоди. Помочь надо парню. Видишь, главного не знает, — Степан Матвеевич повернулся к Назару, заговорил, глядя ему в глаза с болью и обидой: — Я к вам сюда на жизнь ехал. Семьей. Дочка механизатор, да сын вернется из армии, он тоже на всех моторах работает — полбригады есть. Так что на хлеб мы себе везде заработаем. Для души хотелось. Думал, возьмем поле да поработаем по-крестьянски.

— Папа ищет страну Муравию, — заметила Зина.

— Не знаю, какую там Муравию. Хочу без помех работать. Ведь столько начальников развелось! Ты только лопату взял, а вокруг уже толпятся и указывают: в ту руку бери, туда кидай, да не так, а вот эдак. А мне скоро пятьдесят, и с малых лет я на селе, каждый росток, как мать дитя свое, чувствую. Что ж вы меня учите? Вот так кипишь в душе, а молчишь. А что делать? Вот как безнарядка мне нужна! — чиркнул пальцем по горлу Шалдаев, и ясные голубые глаза его замутились от тоски по желанному. — Хочу, чтобы все поле было мое! Вам — хлопок, а мне заработок. И никто ко мне не лез! Добрый совет дашь — приму и спасибо скажу. С глупостью придешь — выгоню. Вот зачем ехал сюда. Понял?

— Понял.

— А что ж лопочешь — вместе, вместе. Каждый свое дело должен делать и не мешать другому.

— Пошли теперь? — спросила Варвара Ивановна.

— Мама, ну дай поговорить, — с раздражением сказала Зина.

Варвара Ивановна даже обиделась.

— Ну, говори, говори, пока поезд уйдет. До завтрашнего на вокзале проторчим. Вон уже за ключами идут.

За дверью послышался топот — так сбивают с обуви снег, шлепки — видимо, пришедший отряхивается. Дверь открылась и в комнату вошел заведующий отделением Джахангир Холматов, высокий холеный мужчина. Он с хозяйской неторопливостью оглядел комнату, сложенные кучей упакованные вещи, стоящих вокруг людей, и только после этого лицо его осветилось улыбкой, какой одаривают люди друг друга при встрече.

— Здравствуйте!

— Сейчас освободим квартиру, — сказала Варвара Ивановна. — Все здесь в порядке, не беспокойтесь.

— Я не беспокоюсь, Варвара Ивановна. Что вы?! Видел, как Назар бежал к вам… — Он повернулся к Назару. — Сейчас мне директор позвонил, сказал, что назначает тебя бригадиром. Я поддержал! Поздравляю. От души рад за тебя.

— Спасибо. Но их отпускать нельзя. Понимаете — нельзя!

— И не отпустим! — Большие бархатные глаза Джахангира продолжали светиться доброжелательностью, от которой Зина поеживалась, Варвара Ивановна цепенела, а Степан Матвеевич наполнялся злостью, готовой вот-вот вырваться наружу.

— Нет таких законов, чтобы людей держали, — поднялся с ящика Бекташ. — Я тоже уезжаю с ними.

— Сиди! — осадил его Джахангир и обратил обиженно-озабоченный взгляд на хозяйку. — Варвара Ивановна, разве я вам плохой дом дал? Или участком обделил?

— Хороший дом и участком не обделил.

— Разве вы плохо зарабатывали? — обратился он к Шалдаеву.

— Человеку не только есть надо, а еще кое-что…

— А это уж каждый сам волен придумывать, были бы деньги.

— Степан Матвеевич, — снова заговорил Назар, — что надо, чтобы вы остались? Про договор говорили тогда… Я бланки привез, заполнил. Вот они…

— А вот мои, — вытащил из кармана бумаги Шалдаев и протянул Назару. — Смотри, когда заполнены. Полтора года назад, да так и не подписаны ни директором, ни бухгалтером, ни заведующим отделением. Твои тоже не подпишут. Не захотят.

— Почему — не захотят? Ведь надо продовольственную программу выполнять, а там сказано — чтобы создавали безнарядные бригады, платили за конечный результат. Почему же не захотят, не подпишут?

— А вот спроси у него, — кивнул Шалдаев на Джахангира.

— После директора я что угодно подпишу, — сказал Джахангир.

— А директор говорит, подпишу после визы заведующего отделением. Понял мысль? Вот теперь и будешь по кругу бегать.

— Зачем ты так говоришь? — насторожился Джахангир, и темные глаза его наполнились холодной неприязнью.

— Не нравится? Дом он дал нам, видишь ли, работу… Благодетель какой!

Глаза Джахангира превратились в черные фонари, метавшие злобу. Он готов был испепелить Шалдаева, но, видимо, осознавая свою беспомощность, сказал полупримирительно:

— С тобой по-человечески обошлись. А ты на прощанье решил куснуть. Неблагодарный стыда не знает. — Уловив взгляд Бекташа, пожал плечами и криво улыбнулся: мол, сам видел, как старался для тебя, но ничего не получилось.

— Вот ваши ключи, — бросила связку на подоконник Варвара Ивановна и решительно подняла коробку, предлагая мужу браться за дело. — Выносим, Степан!

— Не пойдет машина, — забирая у нее коробку, сказал Назар и добавил с волнением: — Не заведется.

— Ты чего придумал? — встревожился Шалдаев.

— Ключи вынул и забросил.

Шалдаев вопросительно глянул на Бекташа, тот похлопал по карманам, пошарил — ключей не было — и двинулся на Назара.

— Отдай ключи! Отдай, говорю, а то врежу!

— Отстань!

— Кончай дурачиться, — просил Шалдаев. — Ехать надо.

— От ушедшей тучи дождя не жди, — заметил Джахангир. — Пусть катятся.