Будни и праздники

— Отчитаешься! — Дмитрий показал ему кулак. — Мы составили акт. Серьезный разговор еще впереди. А сейчас — катись! И чтобы с этой минуты духу твоего на трассе не было.

Некоторое время Самусенко ошалело смотрел на него, потом повернулся и быстро, почти бегом, двинулся вдоль трассы. Когда Дмитрий поднялся наверх, Самусенко что-то настойчиво втолковывал на следующем пикете Веселову. Потом они сели в газик и тот попылил от трассы.

— Денисыч! Чем ты так напугал Самусенку? — крикнул от пикета кто-то из рабочих. — Рванул с трассы, как наскипидаренный.

— Везучий наш Самуся, — пренебрежительно добавил Малявка. — Знает, когда приехать — когда люди остыли. А появись вчера — ох, и получил бы на орехи.

XXIV

Едва начало припекать солнце, как вдали появилось облачко пыли. К пикету приближался грузовик. Линейщики с любопытством поглядывали в его сторону. Это был легкий грузовик — ГАЗ-53 с участка. Раньше на трассе он никогда не появлялся. Цель его приезда была неясна. Заявок Дмитрий в последнее время не отсылал.

Грузовик подъехал ближе и остановился. К всеобщему изумлению, из кабины вылез Кайтанов.

— О! — только и смогли выдохнуть линейщики, не отрываясь, однако, от дела.

Дмитрий пошел навстречу Кайтанову. Тот улыбался вовсю.

— Идут дела! — весело кивнул на опоры.

— Идут…

— Помощь какая нужна?

— Пришли завтра кран. Займемся анкером.

— Хорошо, — одобрил Кайтанов. — Обещаю. — Потом выдержал паузу и вдруг коротко хохотнул: — А Самусенко тебя зауважал со вчерашнего дня. По-моему, даже побаивается.

— Воришка твой Самусенко, — сказал Дмитрий. — Сволочь. Хорошо, что вовремя смылся. Я бы ему шею свернул, балбесу несчастному.

Кайтанов продолжал улыбаться.

— Что балбес, согласен. Но почему воришка?

— Да ведь он продал полкомплекта опоры другому жулику. На теплицу. Вот гад!

Кайтанов закурил и протянул пачку Дмитрию.

— Откуда такая информация?

— Во первых, есть свидетель.

— Кто?

— Палтусов.

— Пьянчужка!

— Послушай! Хоть ты не валяй дурака! Я сам — лично — забрал уголки у заправщика.

Они как раз находились в створе опор. Кайтанов внимательно посмотрел вправо, влево, одобрительно произнес:

— Отлично стоят, по ниточке. — Потом резко остановился и повернулся к Дмитрию: — А что, если Самусенко продал уголки по моему распоряжению?

— Вот как?!

— Представь себе.

— Тогда… я отказываюсь понимать…

Кайтанов сузил глаза, крутнул массивной головой:

— Ну, слушай, помнишь, ты прислал записку, что нужно новое магнето для бульдозера? Через два дня магнето было у вас. Потом понадобился подшипник для ЗИЛа. Подшипник вам привезли на следующий день. Потом меняли зубья на буровой… — он загибал пальцы. — Я могу назвать не меньше десяти твоих требований за последнее время, которые выполнялись практически немедленно. Но откуда же берутся эти магнето, подшипники, зубья и тэ дэ и тэ пэ? Между прочим, это все дефицит, его на складе мехколонны днем с огнем не сыщешь, не то что на складе участка.

Он подошел еще ближе к Дмитрию:

— Пулат Гулямович любит повторять, что мы живем при социализме, и деньги в нашей жизни играют далеко не последнюю роль. Так вот, все эти дефицитные запчасти куплены в Райцентре и в других местах в различных организациях за живые деньги у разных там механиков, прорабов, слесарей. Оттуда же избыток горючего. А что делать? Ну не умеем экономить, согласен. Не останавливаться же теперь участку. Конечно, меня легко осуждать, а вот побыл бы в моей шкуре, когда ста человечкам нужно дать заработать себе на жизнь, — узнал бы!

— Но, черт возьми, продавать уголки от опоры, которая завтра должна пойти в дело!

— Я же тебе сказал, — терпеливо разъяснил Кайтанов, — Самусенко — балбес. На участке есть запас уголков. Сэкономили со старых линий.

— Рацуха?

— Она самая. Вот я и велел ему крутнуть те уголки. Понимаешь — те. А он сделал, как ему проще. Ему бара бир, понимаешь? Вот за эту дурацкую инициативу я его накажу…

— А что, в Рыбхозе переизбыток запчастей и бензина?

— Не думаю, — усмехнулся Кайтанов.

— Был бы директором рыбзавода — потерпел бы такого заправщика?

— Это все теоретические споры. Я отвечаю за свой участок. Был бы местным директором — выгнал бы толстяка к чертовой матери. Да еще поддал бы коленкой под зад. Но в данной ситуации он меня устраивает и даже мне выгоден. Вот, — он показал через спину указательным пальцем на грузовик, — везу ему уголки с участка взамен тех. Заодно извинюсь за Самусенко и за тебя.

— Извинишься? За меня?

— Ну ладно, я оговорился. За Самусенко и за себя. В конце концов, ты здесь ни при чем. Даю слово, больше подобного на твоем объекте не повторится. Работай спокойно.

Нахмурившийся Дмитрий повернулся и прошагал к бригадному ЗИЛку. Взял в кабине папку с чертежами, вынул из нее вдвое сложенный листок. Сунул его Кайтанову.

— Что это?

— Акт о деяниях твоего Самусенко. Можешь порвать.

Кайтанов с интересом прочитал.

— Зачем же рвать такую интересную бумагу? Я ее — к объяснительным. Глядишь, когда-нибудь пригодится.

— Поступай, как знаешь. А я уезжаю. Работать, чувствуя за спиной мышиную возню — не могу!

Кайтанов сочувственно кивнул: