Будни и праздники

В Янгиюле, когда автобус уже тронулся, но дверь его была еще открыта, я услышал голос водителя, всю дорогу шутившего с пассажирами:

— Разве дальше поедете? Вам, по-моему, здесь выходить!

Молодая женщина неловко спрыгнула с подножки и напрямик — через кювет, по снегу, пошла в сторону поселка, который виднелся неподалеку…

— Чего это она? — как бы самого себя спросил удивленный водитель. — Сколько вожу, всегда здесь выходит. А сегодня не в себе, что ли?

Рассуждать времени не было. Повинуясь чувству тревоги, лавиной накатившему на меня, я выскочил вслед за нею. Она шагала быстро и, хотя я спешил, уходила все дальше и дальше. Порыв ветра сорвал с нее платок. Женщина, не сбавляя шага, шла с непокрытой головой. Странно — не видя ее глаз, я ощущал их опустошенность! Ледяной ветер хлестал ее лицо, а она шла, не отворачивая головы…

И я остановился. Собственно — для чего бежать за нею? Что я знаю об этом человеке, оглушенном то ли одному ему ведомым горем, то ли мыслями, которых мне никогда не узнать? Пусть светлое новогоднее настроение уже омрачено встречей с ним, но ведь меня все-таки ждут друзья и та — я твердо знаю — с нетерпением посматривающая на часы. «Верен себе, рыжий чертик! — увидев меня, радостно закричит она. — Не опоздать — свыше твоих сил!»

…Женщина исчезла, свернув по дороге вправо и утонув в быстро загустевших сумерках. Но я, вопреки логике и здравому смыслу, снова устремился за ней…

Боже мой! Сейчас думаю: ну хорошо — догнал бы ее… А что дальше? Уверен, что она ничего не объяснила б мне. Да и узнав подробности несчастья, постигшего этого неизвестного мне человека, сумел бы я помочь ему чем-то?

Однако в те минуты я мчался по дороге, на которой исчезла женщина. Поворот, еще поворот… Ее нигде не было. Я метнулся в переулок, спугнув парочку, прижавшуюся у ворот… Пробежал до следующего перекрестка… Женщина будто растаяла! Из дома, возле которого я остановился, слышались голоса и нестройные звуки гитары — здесь уже начали встречать Новый год…

Продолжать поиски было бесполезно. Оставалось одно — возвращаться.

И все же я долго не мог сдвинуться с места, со страхом думая о беспомощной женщине, ушедшей навстречу неумолимому ветру — и о тех, кто толкал ее в очереди, о сиплой тетке, напористом мужчине в автобусе… наконец, о самом себе. Обо всех — с насмешкой, любопытством, равнодушием, жалостью прошедших мимо человеческой жизни…

ГОЛУБАЯ ЗВЕЗДА

— Я запрещаю тебе встречаться с этим молодым человеком! Поняла? За-пре-щаю! — голос Надежды Августовны сорвался на крик.

— Подожди, Надя… Не волнуйся, — вмешался Юрий Сергеевич. — Люсенька, пойми главное! Дело не в том, что парень решил посвятить жизнь спорту, а…

— Нет, именно в этом вся беда! Он ей не пара! — красная от волнения, перебила Надежда Августовна.

— Меня удивляет другое, — осуждающе глянув на жену, сказал Юрий Сергеевич. — Учится он где-нибудь?

— Работает… В будущем году будет поступать в физкультурный, — тихо ответила Люся.

— А поступит или нет — еще вопрос! — взорвалась Надежда Августовна. — Нет, Юра, ты только послушай! Девочка через три года окончит университет, этот — собирается поступать… на физкультуру!.. О чем вы разговариваете, хотела бы я знать? На какие темы?

— Действительно, Люся — какие интересы вас объединяют?

— Отвечай папе! Или он тоже «ничего не понимает»?

— Я люблю его! — неожиданно громко сказала Люся с властной отцовской интонацией.

— Что такое?! — остолбенела Надежда Августовна.

— Люблю! — подтвердила дочь и, бросившись на стул, заплакала.

Ночью в комнате родителей состоялся семейный совет.

— Девчоночья блажь. И больше ничего. Издержки юности, — заметил Юрий Сергеевич, задумчиво постукивая пальцами по телефонному столику.

— Эти издержки могут дорого обойтись! — кипела Надежда Августовна. — Девчонка потеряла голову!

— Не шуми, Надя… Хоть раз, как старший друг, ты пыталась поговорить с Люськой? Объективно выяснить — что представляет этот парень, каков его характер, наклонности, планы?

— Она ничего не отвечает. С Люсей невозможно найти общий язык!

— Потому что ты сразу обрушиваешься на нее… Честно признаться, я также не в восторге от ее увлечения. Но, насколько нам известно, Люся не относится к чрезмерно влюбчивым натурам.

— Это меня и пугает! То девчонку из дома не выгонишь, никто из мальчиков, видите ли, ей не нравится! Вдруг — пожалуйста… Футболист! Знаешь, я твердо убеждена: чем больше сил человек отдает спорту, тем больший ущерб наносится уму… и чувствам!

— Ну, это уж ерунда.

Наступило молчание.

— Короче, девочка начиталась всяких книжонок, насмотрелась кино и телефильмов о спортивных суперменах… И нашла своего героя! — резюмировал Юрий Сергеевич, нашаривая на столике сигареты, хотя обычно в спальне не курил. — Ты, пожалуй, права. Эту историю следует прекратить.

* * *

Заседание в институте закончилось поздно. Юрий Сергеевич со своим заместителем вышли на улицу. Вечер был прохладен. Под напором мечущегося ветра деревья шумели о чем-то своем, непостижимом людям…

— Пешком пройдемся, Михаил Степанович? — предложил директор.