Будни имперской разведки

Опять эта фраза. Я понял, что все это снова иллюзия, и стал биться у них в руках, пытаясь вырваться, не слушая, что кричат мне шеф, леди Игульфрид, и подоспевший Ханыга. Меня стали держать крепче – кажется, к державшим присоединились еще несколько разумных. А передо мной появился эльф, в такой же бело-зеленой одежде, положил руку на лоб, и провел ладонью сверху вниз по лицу. Как ни странно, мне стало чуть полегче. Я не стал лучше понимать происходящее, но спать стало хотеться чуть меньше, зато все эмоции угасли. Мне стало хорошо и спокойно, и я, уже не сопротивляясь, пошел туда, куда меня ведут. Далеко идти не пришлось – меня ввели в уже знакомое здание госпиталя, провели в какое-то помещение, где усадили в мягкое, удобное кресло. Мне велели пока не засыпать, и я не заснул – сейчас это сделать было почти не трудно. Появились еще несколько эльфов, которые стали дружно всматриваться мне в глаза, а за их спинами я заметил очень, очень пожилого гоблина в одежде шамана. Он курил какую-то вонючую траву, и мерно стучал ладонями по маленькому барабану. Я почувствовал, что куда-то опять проваливаюсь, но не один, а вместе с этими эльфами, а древний гоблин каким-то образом был вокруг нас. И я знал, что в этом месте ничего не может произойти без его ведома и без его одобрения. Здесь мой разум окончательно отказался интерпретировать происходящее, а, соответственно, и запоминать. Со мной что-то происходило, а может быть, это происходило не со мной, или не происходило, в общем, было что-то такое загадочное и непонятное, а потом все закончилось. И эльфы ушли, а потом ушел и гоблин, который перед этим дыхнул мне в лицо вонючим дымом из своей трубки, и тогда я понял, что мне, наконец, можно уснуть.

Глава 8

Проснулся я нисколько не отдохнувшим. Спать больше не хотелось, но состояние было далеко от идеального. Трудно перечислить все места, которые у меня болели. Таковых просто не было. Я обнаружил, что нахожусь в уже знакомой комнате в госпитале, или, может быть, в похожей на нее. Веселенькая пижамка вместо привычной одежды, полное отсутствие обуви… С трудом поднялся с низкой лежанки. Голова кружилось, а во рту было сухо. Я нашел взглядом на столе кувшин, и, пошатываясь, встал. Чтобы дойти до стола, потребовались определенные усилия, но я был вознагражден содержимым кувшина – это был какой-то фруктовый сок. Кисло-сладкий, с толикой горечи, он прекрасно освежал. Я почувствовал себя гораздо лучше. Очень захотелось вернуться на ложе, но я переборол это желание. Нужно было узнать, как там мои коллеги, благополучно ли доставили леди Эйст, да и вообще, последние события, свидетелем которых я был, слабо и нечетко отпечатались в памяти, требовались пояснения. А главное, мне хотелось поскорее разорвать все отношения с семьей Сенней. Не то, чтобы я был сильно зол или обижен – просто хотелось принимать решения самому, будучи уверенным, что к этому решению меня никто не подталкивал, явно, или неявно. А для этого, прежде всего, следовало побыстрее покинуть это гостеприимное, но навязчивое место.

Я добрался до двери, и подергал ручку. Заперто. Это ожидаемо. Я не нашел ничего лучше, чем постучать. На стук никто не отозвался. Я постучал еще немного, но и это не помогло. Тогда я развернулся спиной, и стал методично стучать в дверь пяткой. Сначала я просто стучал, потом начал выстукивать знакомые мелодии. Я подумал, что рано или поздно, кто-нибудь из лекарей, кто должен следить за состоянием пациента заметит, что оный пациент не предается отдохновению, ожидая, когда комната его оздоровит, и решит выяснить, в чем дело. И оказался прав. Во время очередного удара по двери, моя пятка провалилась в пустоту, и я, потеряв равновесие, свалился на того, кто открыл дверь. Я как-то даже перестал уже ждать, что меня услышат и отреагируют, и потому не сразу догадался встать – не сориентировался. Только услышав кряхтение, и почувствовав возню под собой, спохватился, и перекатился на бок.

– И чего ты колотишь, любезный? – недовольно поинтересовался гоблинский шаман, не торопясь вставать. – Ты ведь не соображаешь ничего. Тебе спать надо, а ты тут буянишь. Еще и меня придавил.

– Прошу прощения. Но вообще, я уже почти здоров, и мне бы не хотелось больше обременять своим присутствием это место. Кое-какие дела требуют немедленного завершения.