Будни имперской стражи[СИ]

Тем не менее, всю неделю я только тем и занимался, что развлекал старика. В этом мне невольно помогали Шеф и Ханыга. Когда они узнали, что с завтрашнего дня, благодаря мне они целых две недели будут работать по ночам, мне пришлось выслушать о себе много такого, чего слушать совсем не хотелось. Мои бывшие соплеменники могли убить лучшего друга даже за десятую часть таких оскорблений.

В первую же ночь, придя в управление, я спустился познакомить Старика со Свенсоном. Тролль был несказанно рад – как оказалось, Старик под описание стандартного призрака подходил не полностью. Вернее, как выразился Свенсон, "он стоит настолько же выше призрака в иерархии нежити, насколько человек выше морской свинки".

– Понимаешь, Сарх, – говорил он мне за чашкой своего знаменитого чая, – уважаемый старик, насколько я понял, сохранил не только свою личность, но и память целиком, и более того, я еще никогда не видел таких стабильных призраков! Глаза тролля горели от восторга, да и руками он размахивал так активно, что мне пришлось уворачиваться. Старик уклоняться не стал, его ударить было невозможно даже случайно.

– А слышал ли ты про общественное устройство огрского некрополиса? Ведь они отказываются общаться с кем бы то ни было из живых, а старик рассказал столько интересного! Это непременно нужно записать. Уважаемый, не могли бы вы уточнить для меня некоторые моменты?

В общем, в ту ночь я был лишен общества старика. Спустя полчаса мне надоело слушать тот поток научно‑магических терминов, к которому свелся поначалу вполне адекватный разговор, и я поднялся в свой кабинет. Конечно, прах старика при этом оставался со мной, но призрак мог находиться на вполне приличном расстоянии от него – чем и воспользовался. Старик явился только под утро, не утруждая себя самостоятельными поисками кабинета – возвратиться к своим костям он может мгновенно и с любого расстояния. К тому времени мы с шефом и Ханыгой уже изо всех сил клевали носом. Нам и раньше случалось дежурить ночью, и случалось даже, что приходилось заниматься своими прямыми обязанностями, но обычно мы просто шли в ближайший трактир, оставив кого‑нибудь одного на случай, если понадобится работать. Нет, бывало, конечно, что мы работали круглыми сутками, расследуя какое‑нибудь особенно заковыристое дельце, но это дежурством не считалось. Сегодня никому рассиживаться в кабаке не захотелось. Все почему‑то ждали неприятностей, и потому были немного напряжены. Сначала мы с шефом помогали стажеру разобраться с отчетами, которые остались еще с доотпускных времен, потом учили друг друга тем карточным играм, которые были известны каждому из нас, потом просто обсуждали наше путешествие.

– Скажи‑ка, сержант, что у тебя с твоей Тиллэ, – так непринужденно и незаметно шеф сменил тему с обсуждения быта орков на мою личную жизнь.

– Не сказал бы, что это ваше дело, дорогие напарники, но я все‑таки отвечу. У нас с Матерью Сенней нормальные, ровные, и в чем‑то даже дружественные отношения. Я со всем рвением защищаю интересы семьи, пока это не противоречит законам империи, Мать Сенней мне за это благодарна. Собственно, у вас с ней такие же отношения, но вы, почему‑то, не стремитесь обсуждать их.

– Понятно. Слышишь, Ханыга, наш драгоценный напарник такими вот выражениями, признается в собственной трусости. Правильно, он у нас натура интеллектуальная и высокодуховная, ему сказать, что у него поджилки трясутся, воспитание не позволяет.

Ханыга на это кивал с самым серьезным видом.

– А что вы хотите, что бы я пригласил ее на романтический ужин, или как? Ничего, что у нас немного разное социальное положение? Да и возраст слегка отличается.

Шеф осторожно постучал мне по голове кулаком. Ну, как обычно стучат, сравнивая с деревом.

– А кто сказал, что будет легко? Но я же вижу, что она тебе нравится. А ты, вместо того, чтобы обсудить этот вопрос с ней, все уже решил за обоих. Отношения у них дружеские, возраст у них отличается! Демоны тебя задери, сержант, у тебя даже отговорки какие‑то детские!

– С чего ты взял, что я что‑то решил за обоих? Во‑первых, никто еще никому в любви не признавался. Да, она мне действительно нравится, но кто сказал, что я нравлюсь ей? И во‑вторых, сами могли заметить – от дружеского расположения в последнее время тоже мало чего осталось. – Я против воли втянулся в спор.

– Всем видьно, что нрвьшся, – торжественно включился в разговор Ханыга. – Мъя жна так ж себя вьла, кгда мы тлько познакомились. И я тж не верил своему счастью! – Глаза Ханыги мечтательно прикрылись, а на губах появилась легкая улыбка – как будто след давних поцелуев. Я всегда немного завидовал нашему зеленому напарнику – у него любимая жена, и они живут с ней душа в душу. Пару раз он зазывал нас в гости, где нас кормила фирменными гоблинскими грибами, симпатичная застенчивая гоблиночка, которая смотрела на мужа с гордостью и обожанием.