Будни Магической Академии или Только через мой труп!

— Фот такх срасу? — кубок в руках Асша заметно дрожал, грозясь того и гляди пролиться на штаны орки.

— Не будь букой, я же вижу, как ты на меня смотришь, — Дагаш усмехнулась.

— Ессссли тфой отецс ссогласситсся… — оправившись от первого удивления, Асш попробовал перехватить инициативу. — Тафай сафтра это опсутим? Сейщас не фремя.

— Он согласится, — усмехнулась Дагаш, легонько щелкая нага по носу. — Гдаку нужны руки. И никуда ты от меня не денешься.

Чёрные обугленные конечности все еще пылились у нее под кроватью.

Общее веселье нарушил вопль ужаса: двое гномов, вытаращив глаза, взирали на своего товарища. Парень только что осушил кубок коллекционного вина, и теперь корчился в судорогах. Веселье замерло, кто-то вскрикнул, громко позвали Ливьера.

— Он умирает, — и это «умирает» мгновенно разнеслось по рядам собравшихся.

— Это все ненависть к гномам! — выпалил бородатый, потрясая кулаками.

Но тут похожий крик донёсся и с другого конца стола, а потом снова и снова. Один за другим гости падали на землю, хватаясь за желудок, раздирая горло и задыхаясь. Эльфы, гномы, дроу, наги, русалы, люди замерли в ужасе, не с силах ни поверить, ни понять происходящее. И только Асш едва слышно прошипел:

— Их отрафили. Они умрут…

Но его услышали.

— Только через мой труп! — Никкиа замерла, не зная, где просить помощи.

— Ливьера сюда, быстро! — Дарринг бросился к пострадавшим. — И остальных целителей. Никкиа, соберись! А вы чего встали? Всех отравленных по эту сторону стола кладите. Прочь от еды!

Ректор закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Она должна спасти их. Но… как? Судя по результатам исследований Асша, ведьмам в основном подвластны только проклятье и благословения?

В кустах мелькнул гибкий женский силуэт.

Глава 8

Никкиа каждой клеточкой ощущала повисший в воздухе страх. Липкими холодными щупальцами он проникал под кожу, сковывая разум, парализуя чувства и волю. Руки тряслись. Нужно было что-то сделать! Но она не знала, что… И только стояла, круглыми глазами глядя на разворачивающуюся перед ней драму.

Студенты и преподаватели спешно сносили корчившиеся от боли фигуры, осторожно складывая пострадавших по одну сторону стола. Гномы держали за руки своего товарища, не давая тому расцарапать себе горло. Первокурсницы плакали, сбившись в кучку и даже боясь смотреть на отравленных.

— Пусть сегодня никто не умрет, — шептала ректор побелевшими губами, чувствуя, как по спине стекает тоненькая струйка пота.

Вокруг вспыхивали маленькие огонечки жизней отравившихся, тускнели, медленно отрываясь от тел и поднимаясь вверх. Рядом кто-то взвыл, умоляя товарища не умирать, подождать еще немного, ведь помощь придет! Магистр Ливьер провел рукой над одним из пострадавших, коснулся лица, спускаясь по шее до живота вздрагивающего дроу, вернулся к сердцу, закусил губу. Пошарив в поясной сумке, извлек на свет три склянки, принимаясь поочередно вливать содержимое в рот больного, внимательно наблюдая за последствиями.

Никкиа прикрыла глаза: от поднятых ладонями вверх рук ректора тянулись тоненькие, едва заметные жгутики силы к каждому огонечку жизни. Собрать, привязать, удержать, выиграть время… Ноги подогнулись, и ректор опустилась на землю, прислоняясь к ножке стола. Словно кто-то из нее самой жизнь тянул. Силы уходили, как вытекает вода сквозь пробитую дыру в плотине.

— Пусть сегодня никто не умрет! — шептала Никкиа, чувствуя, как появляются новые огонечки, как отделаются от тел и застревают, пойманные щупальцами ее магии.

Время, казалось, замерло. Она отчетливо видела несчастных, в муках корчащихся на земле. Пять… десять… шестнадцать… сорок семь… Никкиа с трудом сделала вздох. Выпуская новые нити.

Пара студентов-целителей рванула к больничному корпусу за стандартным набором противоядий и реагентами. К Ливьеру, продолжавшему осмотр больных, подсел Дарринг.

— Яд мгновенного действия, усилен магией, — тихо сообщил целитель. — Они должны были уже отлететь. Кто-то их держит.

Артерриан бегло осмотрел берег озеро, нашел глазами Никкиа и кивнул сам себе.

— А противоядие?

— Буду пробовать, — магистр вздохнул.

Рядом над товарищем склонился Асш.

— Ссссоссстоянием ссстапильно, — прошипел он. — У насссс ессссть немного фремени.

Рядом уже опускалась на колени орка.

— Надо определить, в чем был яд, — девушка склонилась над скрюченной болью эльфийкой, принюхалась, обнажая клыки в плотоядной улыбке.

— Что такое ели и пили они, чего не ели другие? — Дагаш решительно подошла к столу и сунула в рот первую попавшуюся куриную ножку. — Темная Богиня, мне теперь везде чудится яд!

Вслед за оркой подошел и Асш.

— Отххойтсси от сстола! — шипение в его речи прорезалось сильнее обычного. — Нельсссссссся есссссть этхо, — и когда орка потянулась за какими-то фруктами, наг просто сгреб ее за шиворот и сжал всеми четырьмя руками.

— Я не дххххам тсссепе рисссскофффать. Тсссепе ещщщще яйтсссса фыссссишифффать.

— Ага, и тогда кто-нибудь еще умрет! Стоп, какие яйца? — нахмурилась орка, отчаянно вырываясь. — А, дети, да. Но это не повод меня не пускать к столу. Я орка, мы невосприимчивы к ядам!